Дома, где бывал Николай Заболоцкий

 

Борис Пинаев. Заболоцкий и другие
Из воспоминаний моего дядюшки Михаила Михайловича Маркова

 

 

 

 

«…Жили мы с братом Володей на квартире у городского водовоза Палладия Черевкова на той же Гоголевской улице почти напротив школы. Из деревни привозил нам отец на неделю-две запас печёного хлеба, картофеля и молока. Конечно, хлеб быстро черствел, а иногда и плесневел, молоко скисало, но молодые мужицкие желудки могли дробить «гвозди, стекло, камни и бумагу» – всё, что только в них попадало, не говоря уже о чёрством или плесневелом хлебе. Остатков не было – их доедали. 

Вечерами старательно учили уроки, усаживаясь вчетвером за один столик, по одному с каждой стороны, при семилинейной керосиновой лампе в центре стола. В двух комнатах квартирантов помещалось шесть-восемь человек. За тройку в четвертном табеле по любому предмету мне бы здорово влетело от отца. Четвёрка принималась со скрипом. Непременно требовались все пятёрки.

 

О двойке не могло быть и речи!.. Пятёрку получить мне тоже всегда хотелось, но это было нелегко и достигалось лишь большим и упорным трудом… До революции строго соблюдалась установленная форма одежды учащихся. У нас были чёрного сукна фуражка, шинель, гимнастёрка, брюки, кожаные ботинки, резиновые калоши, а в зимнее время одежду можно было дополнить башлыком, чтобы не отморозить уши, так как шапка не полагалась. На бляхе ремня красовались три буквы «УРУ» (Уржумское реальное училище). Они же украшали и кокарду на фуражке. А значок на шапочке гимназисток гласил «УЖГ» (Уржумская женская гимназия). Они расшифровывали эти буквы по-своему и дразнили нас, называя «утопленниками реки Уржумки», но и мы не поддавались особам прекрасного пола, именуя их «уржумской жареной говядиной».

 

 

«…А вот сти­хи, кои по­пали в ру­ки (и бы­ли бла­гос­клон­но при­няты)… спус­тя 30 лет. Мой друг детс­тва, на­ша зем­лячка Ан­то­нина Пал­ла­ди­ев­на Че­рев­ко­ва и сей­час здравс­тву­ет в Мос­кве. Я жил на квар­ти­ре у Че­рев­ко­вых на Го­голев­ской ули­це про­тив ре­аль­но­го учи­лища. С ней учил я уро­ки, ка­тал­ся на са­лаз­ках и сви­репо за­щищал от аг­рессии со сто­роны пос­то­рон­них маль­чи­шек, да­же от сво­его род­но­го бра­та. Ры­царем её ос­тался я до се­го дня.

Пом­нишь, мой друг, на­ши дет­ские го­ды,
Ми­лый да­лёкий Ур­жум,
Бе­лую реч­ку, Ат­ряс­ские го­ры,
Бе­рёз при до­роге лас­ка­ющий шум.
Вре­мя бе­жало, как веш­ние во­ды,
Быс­тро прош­ла на­шей жиз­ни вес­на.
Мы не вдво­ём бы­ли все эти го­ды.
Кон­чи­лось ле­то и осень приш­ла…
Что же, и в ве­чере есть свои ра­дос­ти,
Всё в нём ук­ры­лось – и ут­ро, и день.
Будь же счас­тли­ва, меч­та мо­ей мла­дос­ти,
Цве­ти в мо­ём сер­дце, как в мае си­рень…».

 

 592 total views,  1 views today