Ирина Вячеславовна Марусейцева родилась в городе Уржуме в июле 1965 года в семье врачей Кошкиных — творчески разносторонних и талантливых людей. Творчество окружало ее с детства: женское рукоделие, резьба по дереву, картины и музыка отца — Вячеслава Николаевича Кошкина — хирурга — «золотые руки». И книги, книги…

Пишет стихи и рисует Ирина Вячеславовна с детства. Её  работы часто появлялись в школьных стенгазетах и на различных литературных конкурсах. Окончив школу № 1 города Уржума, она поступила в Ижевский медицинский институт. Получив специальность, вернулась в родной город.

Сейчас Ирина Вячеславовна работает стоматологом в Уржумской центральной районной больнице, преподает в Уржумском медицинском колледже.

Стихи И.В. Марусейцевой печатались в районной газете «Кировская искра», областной газете «Вести», в «Уржумском епархиальном вестнике». А также вошли в тематические сборники «Воздушный змей» (медицинский колледж, 2006), «Гимназические встречи» (гимназия города Уржума, 2011, 2012.), «Исцеление любовью» (клуб «Вдохновение души», 2014) и «Уржум» (Киров, 2014). «Акварель» (Киров, 2015) — первый авторский сборник стихов И.В. Марусейцевой.

Как самобытный и талантливый поэт, она отмечена благодарственной грамотой за участие в областном стихотворном конкурсе (КОУНБ им. А.И. Герцена, декабрь 2011), награждена паломнической поездкой за стихи о родном городе в рамках проекта «Я остаюсь в Уржуме». Ограниченным тиражом был издан сборник ее фантастических рассказов «Тень звезды» (Уржум, 2001).

За сборник стихов «Акварель» (Киров, 2015) И.В. Марусейцева удостоена  районной премии им. Н.А. Заболоцкого 2016 года.

 

 

 

Сквозь время

Крепость встала однажды
Над тихой рекой
Защитить от разбойников
Край наш лесной.

Небольшой гарнизон
Здесь держали стрельцы,
По реке в городок
Приезжали купцы.

Вознеслись к небу церкви,
Поднялся собор.
Так стоит мой Уржум
Над рекой с давних пор,

Отражая событья
Огромной страны
И о будущем видя,
Наверное, сны.

Каждый дом, каждый камень —
История здесь,
Не расскажешь словами
Что было, что есть….

Не велик и не мал.
Не широк, не высок —
На ладонях истории
Мой городок.

 

Родина

Дедушке, Кошкину Николаю Константиновичу

Дед, бывало, мой говаривал
То ль серьезно, то ли в смех:
«Хороша страна Болгария,
А Россия — лучше всех!»

Но его не понимала я:
Стран красивых много есть,
А не только лишь Болгария.
Отчего же лучше — здесь?

На Кубани, и в Челябинске,
И в Москве мой дед бывал.
Неужели краше нашего
Он Уржума не видал?

А теперь сама я выросла,
Побывала невесть где:
В Евпатории, и в Питере,
И в Ижевске, и в Москве.

Черным морем очарована,
Древним горьковским кремлем
И уральскими озерами,
Вспоминала все свой дом:

Кружева резных наличников,
Над воротами сирень
И скворечник старый с птичками,
И от ив прибрежных тень.

Где ни буду — вспоминается
Городок мой над рекой.
Он во сне ко мне является,
Здесь и счастье, и покой.

Сердце здесь навек привязано,
Чем его ни восхищай.
Жизнь моя с Уржумом связана,
И зовет меня мой край.

И откуда б ни вернулась я,
Вслед за дедом вновь скажу:
«Хороша страна Болгария,
Всех милей — родной Уржум!»

 

 

Фотоальбом

Когда порой бывает трудно,
И как мне быть, уже не знаю,
Сажусь за столик у окошка,
Альбом свой старый открываю.

Листаю плотные страницы:
Знакомые, родные лица…
И словно каждый даст совет,
И снова в сердце льется свет.

 

Судьба

Букет цветов в нарядной вазе звонкой:
Смешались в нем все краски и оттенки,
И солнце золотит стеклянной вазы стенки,
И лишь один цветок лежит в сторонке.

Назвать его нельзя невзрачным, некрасивым,
И аромат цветка и нежен, и душист,
Причудливо изрезан мягкий лист,
И венчика окраска прихотлива.

И он еще красив, еще душист,
Не разобьет гармонии букета…
Лежит в сторонке он, как лучик света,
Завернутый в резной широкий лист.

Зачем же вырос ты, зачем расцвел,
Чтоб быть забытым так легко и быстро,
Желавший одного — чтоб золотистый
Был солнца лучик да жужжанье пчел?

Пусть те, что в вазе, проживут недолго,
Но им дана единственная сладость
Утешить чей-то взор и в души сеять радость.
А ты — скорей завянешь, и без толку.

 

 

Закат

Потускнел закат осенний.
Полусумрак, полутени,
И полоски облаков
Над дерев прозрачной сенью
Словно легкие ступени
Ввысь, где небосвод лилов,

Где торжественно-печально —
Сторож тайны изначальной —
Светит первая звезда.
Тишина почти хрустальна,
Время словно нереально:
И мгновенья, и года
Мерой мерятся одною;
И секунда в век длиною
Над землею замерла,
Словно слушает прибои
Вьюг седых, что ждут зимою,
Отзвук летнего тепла.

Час тревоги и смятенья,
Час покоя, размышленья.
Над землей моей царят
Полуотсвет, полутени,
Три печали, три сомненья:
Вечер, осень и закат.

 

В тумане

Земля, туманом одета,
Словно другая планета.
Острые трав верхушки
Плывут над лесной опушкой.

Тень мотылька в тумане
Птицей скользит над цветами,
Странными и большими,
Будто и неземными.

Стоят, как в дозоре грозном,
Ели, осины, сосны.
Куст словно всплыл над землею
И белой плывет рекою.

И звуки вокруг неземные,
Не с поля и не лесные:
Неузнаваемо гулкие, резкие
Шорохи, стрекоты, шелесты, трески.

Вдруг в тишине настороженной слышатся.
Все не шевелится и не колышется.

Так странно и незнакомо
Кругом, будто мы не дома,
Не на Земле, а где-то
Там, на другой планете…

Ветер явился нежданно-незванно,
Быстро развеял он клочья тумана.
И вспыхнул под солнцем алмазами луг,
И сразу земное все стало вокруг:

Лес, речка, опушка, поляна…
А жаль, что не стало тумана.

 

 

Краски года

Много белой краски у зимы,
Много ветра, снега, много света.
Летом зиму вспоминаем мы,
А зимою ждем прихода лета.

 

Первый снег

За окном темно,
Холод пробирает.
К ночи замело,
Ветер завывает…

«Сразу семь погод, —
Видимо не зря
Говорит народ.-
Вечер ноября —

Это вечер года».
Хочет спать природа —
Сон все не идет.
А метель метет…

К утру стихло вдруг.
Тишина вокруг.
В окна льется свет.
Это выпал снег.

 

 

Моя звезда

Вы видели, как падает звезда?
Она мелькнет над спящею землею,
Прочертит небо искрой огневою,
Мгновенье — и исчезнет навсегда.

Мгновенье — и погасит ночь звезду,
Чтоб не нарушить сон планеты спящей.
А этой искорке, к земле летящей,
Так хочется упасть в туман, в траву,

Мерцать в ладонях теплых у ребят…
Но спит планета, и ребята спят.

Звезда, клубочек света, яркий блик —
Она могуча в краткий миг полета.
Она могла б исполнить в этот миг
Заветное желание кого-то.

А этот «кто-то» — спит спокойно он!
Спокойно спит и про звезду не знает.
И, погруженный в мирный сладкий сон,
Он ничего звезде не загадает.

Планета спит, закутавшись в туман,
Забыв, что звездам дар волшебный дан.

Я у окна открытого стою.
Там, в вышине, так много звезд сияет:

Вот та — как пламя, та — едва мерцает
На самом небосклона на краю.

Какая же из них — моя звезда?
Я ей совсем немного бы сказала.
Одно желанье ей бы назвала,
Одно бы только слово прошептала,

Чтоб, не боясь войны, могли мы жить,
И не устали верить и любить.

Как много звезд пылает в вышине:
И строгих голубых, и золотых искристых,
Таинственных, как росы при луне,
Сверкающих, нарядных и лучистых,

Мерцающих, прозрачнее слезы…
А звезды с неба падают и днем,
Но солнце золотым своим огнем
Затмит огонь сорвавшейся звезды.

Моя звезда, наверно, днем упала,
И я желанье ей не загадала.

 

Луна

Месяц — июль,
Созвездие — Рак,
Планета — Луна,
Стихия — вода.

Луна, свой свет загадочный
На землю опрокинь
И преврати в мир сказочный
Спокойствие пустынь;

И преврати в мир таинства
Ты шум лесов земных,
Пусть тайной непривычною
Все всколыхнется в них.

Ты преврати в мир призрачный
Дыхание морей,
На волнах вспыхнув тысячью
Мерцающих огней.

Ты озари надеждою
Мир снов, мечты и грез,
Пусть станет сказкой нежною
Печаль вчерашних слез,

И бликом неуверенным
Печаль минувших дней.
Луна, свой свет серебряный
В ладони мне пролей

И разбуди все древние
Волнения в крови,
Тропинкою неведомой
С собой меня веди

Сквозь мистику и магию,
И притяженье сквозь,
Сквозь все, что недосказано,
Сквозь все, что не сбылось.

Ты талисман заветный мой,
Царица вод Луна:
Я светом тайны трепетной
С рождения полна.

 

 

Портал

Открываю я книгу как дверь, как окно:
Сколько тайн и загадок скрывается там!
Что за чудо — всего лишь движенье одно
Нас мгновенно уводит к далёким мирам.

И из дома не выйдя, с дивана не встав,
Шар земной можешь ты обойти в полчаса,
В самых ярких его уголках побывав,
И всё-всё разузнать про его чудеса.

Как волшебную дверь открываю тома
И как призрак несусь я в потоке времен,
В лабиринтах столетий блуждаю сама
Среди давних событий и славных имён.

Средь свершившихся дел, тайн, открывшихся мне,
Выбираю я даты почти наугад.
Оказаться могу в каждом прожитом дне
И в любую минуту вернуться назад.

В руки книгу беру как заветный портал
К параллельным мирам, где загадок не счесть.
Всё, что сказкою в жизни своей ты считал,
Там уже все придумано, создано, есть.

Там растений невиданных встанут леса,
И волшебные звери в лесах тех снуют.
Там отважные люди творят чудеса
И такой удивительной жизнью живут!
И с героями ты проживаешь их жизнь,
Их ошибкам печалясь, и счастью их рад.
Для времен и пространств нет у книги границ,
Никаких и нигде нет для книги преград.

До планеты любой, к самой дальней звезде,
Не достигнет которой любой звездолёт,
В век и город любой книга вмиг донесёт,
И друзей настоящих ты встретишь везде.

На обложке серебряный светится кант,
В бесконечность распахнута книжная дверь.
С замиранием сердца беру фолиант:
Так какое же странствие ждет нас теперь?

 

Река жизни

Течет река жизни.
Течет по долинам,
Покрытым цветами,
неторопливо.

Течет река жизни,
Течет по ущельям,
На дне извиваясь,
С камнями играя —
так говорлива.

Течет река жизни
По горным уступам,
Со скал обрываясь
Снопом водопадов —
так горделива!

Не с гор, не в долину,
Все выше и круче,
Все дальше и дальше
От гавани тихой,
все неспокойней
Течет река жизни.

 

 

Грибной сезон

«Назвался груздем —
полезай в кузов».

(пословица)

 

Я — поганка, я — не груздь,
И груздем быть не берусь.
А меня груздем назвали,
А меня за груздь сорвали,
Прямо в кузов посадили,
И из леса потащили!
Караул!

 

Лакомка

 Голодную Ирину
Позвали брать малину
За городом в саду.

Работает Иринка,
И белая косынка
Мелькает там и тут.

А урожай — нет счета…
Закончена работа,
Хватились — ох и ах!

В корзинке у Иринки
Всего-то две малинки.
И — пусто на кустах!

 

 

Метаморфоза

Помнит ли бабочка
Листья, что ела гусеницей
И ни о чём другом не мечтала?

Ведь гусенице не хотелось летать.
Она любила свои зелёные листья
И свой зелёный наряд.

Но судьба распоряжается всеми
раз и навсегда,
И если ты гусеница,
Ты просто обязана стать бабочкой.
Ты просто обязана стать бабочкой
и вспорхнуть над миром,
Расправить в ярко-синем небе
Яркие-яркие крылья.
Что с тобой будет? —
не всё ли равно,
Если ты никогда не сможешь
Снова стать гусеницей.

Но помнишь ли, бабочка,
Как ты была гусеницей?

 

Старая сказка

(По сказке «Соляное королевство»)

Старая-старая сказка:
Охотник, и олень,
И девушка у лесного озера.
Девушка плачет:
«Он принц, а я живу в лесу…»
Она прячется в зарослях,
И смотрит на принца сквозь ветки и слезы.

Охотник, забыв про оленя,
Приезжает снова и снова:
Он ищет лесную красавицу,
И ему все равно, богата она или нет.

Только олень, про которого все забыли,
Качает в чаще рогами:
Он знает эту сказку.

Ведь девушка — королевская дочь,
А люди, наконец, поймут,
Что любовь дороже золота и драгоценностей,
Что ее, как соль, ничем не заменишь.

 

 

Алые паруса

Не бывает такого нигде:
Старой сказки листы встрепенулись,
Паруса над волною взметнулись,
Отражаясь в лазурной воде.

На волне покачнулся корабль,
Переполненный ветром и светом,
И его алый парус заветный
Растворила туманная даль.

Он растаял в туманной дали,
Отсвет алый на волнах растаял.
Он исчез и следа не оставил,
Только волны искрятся вдали.

Был он, не был? Мне трудно ответить.
Может быть, это был только сон.
Даже сон — не забудется он,
Не исчезнут мгновения эти.

Будет в памяти день голубой,
Над водою туманная дымка,
Где исчез мой корабль-невидимка:
Алый парус над синей волной.

 

Селена

(Греческая легенда)

 

Юная вечно богиня Селена,
Юности вечной избраннику сердца
Ты попросила у грозного Зевса.
Зевсу тебе отказать не хотелось,

Но лишь твою он исполнил бы просьбу,
Снова и снова бы милости этой
У Громовержца другие просили.
Зевс не ответил богине отказом.

…Годы проходят своей чередою.
Вечно прекрасен избранник богини.
Не поседеют вовек его кудри,
Черты лица не прорежут морщины.

Так отчего же грустна ты, Селена?
Сном непробудным спит твой избранник.
Так же, как молодость, сон его вечен,
Но лишь тебя он во сне своём видит…

Снова ты Зевса о милости молишь —
Больше не слышит он юной богини.
Вечной любви ты просила у бога —
Вечно любима. Навек одинока.

Тенью печальной светишь над миром,
Облачком белым слёзы стираешь.
Любви ты просила вечной —
И вечно сейчас страдаешь.

 

 

Нимродель

«Реку назвали Белогривкой люди, а по элфийски она называется «Нимродель», что значит «дева с белыми волосами». По пути к морю Нимродель погибла в Белых горах. Король Эмрос ждал её у берега много дней, но буря унесла корабль в море, и Эмрос бросился в волны, чтобы вернуться назад в гавань…»

(Д. Р. Р. Толкиен)

 

Где же ты, где же ты, Нимродель?..
Исходил бы я сотни земель,
Если б знал, что тебя там найду.
Знаю — нет. Никуда не уйду

Я от речки любимой твоей.
Ты бродила под сенью ветвей
Золотых над игривой рекой
И навек мой украла покой.

Где же ты, Нимродель, где же ты?
Но молчат травы, звезды, цветы.
Только плачет, журча в перекатах, вода:
Нимродель, ты ушла навсегда.

И пустыни без тебя золотой Лориен,
Нимродель, что осталось взамен?
Лишь река в белых гривах течёт,
Боль-тоску мою к морю несёт.

Нимродель, где же ты, где же ты?
Водопадов напевы чисты,
Перекаты как косы твои,
И до боли звонки соловьи…

…Эту речку, давно хоть она
Белогривкой людьми названа,
Все на мили и лиги вокруг
С той поры Нимроделью зовут.

До сих пор говорлива, легка,
Водопадами льётся река.
Мчится к морю в далёкую даль
И любую уносит печаль.

Над рекой в листьев трепете боль:
О любимой тоскует король.
И шумит за рекой золотой Лориен —
Дивный лес, сладкий сон, сказки плен.

 

 

Век минувший

Вещи долговечнее людей,
И от этого так сердцу больно.
Оттого вздыхаю я невольно
Каждый раз, как захожу в музей.

Там лежат «предметы старины»
Под стеклом с наклейками своими,
Чтоб мы знали быт родной страны.
Вижу я живых людей за ними.

Мужиков, что этой вот косой
Травы в заливных лугах косили,
Этот взяв пестерь берестяной,
На зиму на «промысл» уходили

И пахали пашню по весне.
Женщин, что на этих кроснах ткали,
Пряжу пряли на веретене,
Зыбку ночи напролёт качали.

В той рубахе, в этих вот лаптях,
В этом сарафане домотканом
Девушку с коклюшками в руках,
Паренька вот с этим вот баяном.

И детей: с лошадкою резной,
С куклою вот этой из соломы,
С деревянной ложкой расписной…
Эти люди будто мне знакомы,

Словно слышу эти голоса,
Словно в яве вижу эти лица.
И едва не катится слеза:
Жизнь, она уже не повторится.

Нет их, нет. Исчезли без следа.
А осталась здесь на поколенья
На витрине, в общем, ерунда:
Три монетки, форма для печенья,

Ворох фотографий и газет.
Лапти, пилы, молоток да скалка,
Туеса, веселка, самопрялка
Здесь уже хранится столько лет;

А мечты, надежды и сомненья,
И души неугасимый свет,
И сердец высокие стремленья
Слёзы, радость, счастье — здесь их нет.

Вещи здесь, но больше нет людей.
Навсегда исчезли люди эти.
Вновь и вновь я прихожу в музей.
Мы сейчас живём на белом свете,

Трудимся и празднуем — сейчас,
Созидая, веря, сожалея…
Что узнают правнуки о нас
По вещам, оставшимся в музеях?

 

Свет и тень

Как бывает часто в ненастный день,
В серое одиночество,
От случайной фразы падает тень,
Мрачная, как пророчество.

И когда на сердце тьма, беспросвет,
А молодость — далеко,
От случайной встречи падает свет,
И вновь на душе легко.

 

 

Святая Русь

 Дивен Бог во святых своих,
И, являя в мир откровение,
Он божественным провидением
Нам творит чудеса через них.

Кто известен всем людям, кто нет.
Но у Бога угодников много.
Их терниста в жизни дорога,
Тих и ясен молитвенный свет.

Не всегда виден свет их глазам,
И не все слово тихое слышат.
Яростна — и невидима — брань,
И над нами лежит их защита.

И живые, и те, кто ушёл,
Встали вместе в едином строю,
И над всеми руки простёр
Тот, кто молит за землю свою.

И огонь их молитв горяч,
И за нас неумолчен плач.
Даже в самый отчаянный час
Голос этих молитв не угас.

По молитве горячей их
Бог над нами защиту ставит
И без помощи не оставит.
Дивен Бог во святых своих!

 

Надежда

Мир из воды воздвигнут
И обречен огню.
Я вместе с ним погибну
Иль душу сохраню?

Сверкает луг росою,
Дожди встают стеной.
Но лишь глаза закрою —
Огонь передо мной.

 925 total views,  1 views today