Судьба не баловала её. И в жизни у Татьяны было и есть немало трудностей. Но всякий раз, когда я встречаюсь с этой молодой (подумаешь, всего лишь за 40) миловидной женщиной, когда беру в руки тетрадку с ее стихами и погружаюсь в мир ее грез и мечтаний, я не устаю удивляться. Как ей среди сегодняшних перипетий: собственных болезней, хронической нехватки денег, домашних хлопот по хозяйству и прочих повседневных забот удается сохранить душевное равновесие и писать такие стихи:
Сиреневые сумерки
Окутали село.
Бормочет речка сонная,
Луна глядит в окно.
И где-то за околицей
Горланит соловей…
Деревня захудалая,
А нет ее милей.
Здесь травы шелковистые,
И летнею порой
Душистой пахнет мятою
И скошенной травой.
Здесь солнышко лучистое
Ранехонько встает.
И в лес густой по ягоды
И манит, и зовет,
Поет гармонь на свадебках,
Гремит на все село.
Горит, слегка румянится.
Невестино лицо.
Березонька кудрявая
Склонилась над рекой,
И вальс танцует свадебный
Осенний дождь грибной.
Подует ветер северный
Холодною зимой,
А в доме печка топится,
И пахнет дым смолой.
И тешится метелица —
Дорожки замело.
В деревне нашей маленькой
Уютно и тепло.
Она всей душой любит деревню. Хотя родилась и выросла в Уржуме. С вдохновением и мельчайшими подробностями рассказывает о детстве, припоминая те милые сердцу годы.
Вот эта тихая, светлая улочка.
Вот этот старенький дом,
Та же калитка и серая лавочка,
Дворик и сад под окном.
Кажется, слышу, как летом ранехонько
Тихо калитка скрипит:
в стареньких брюках, потрепанной кепке
брат на рыбалку спешит…
Слышу, как тикают старые ходики,
В печке лучина трещит.
Бабка Матрена, ругаясь и охая,
На кухне заслонкой гремит.
Вижу полати с цветастою шторкою,
Сиреневый куст под окном…
Сердце тоскует, тоскует и просится
В старый наш маленький дом.
Татьяна помнит, как пропадали они летом с братом и другими ребятами целыми днями на речке: купались, загорали, а потом, проголодавшись, бежали в луга искать дикий лук и клубнику.
Шепчут о чем-то лесные тропинки,
И побежит с ветерком
В лес голубой по шершавой тропинке
Детство мое босиком.
Стрекот кузнечиков, запах полыни —
Все, как в полуденном сне…
Все в моем сердце живет и поныне,
все это дорого мне.
Шорох дождя и речная прохлада.
Солнышка диск золотой.
Кажется, лучшего счастья не надо.
Детство, куда ты, постой!
Но давно уже выросла скромная, мечтательная девочка Таня. Закончила Уржумской медучилище и была направлена на работу в Лазаревскую участковую больницу. Здесь встретила Татьяна своего суженого. Здесь прожили они с мужем 10 лет. В этом селе родились ее дети, ее гордость, ее надежда — два сына. И тогда, когда она просиживала ночи напролет над их колыбельками, сами собой сплетались в ее голове в замысловатый узор слова.
Ночь вошла таинственной походкой.
Улыбнувшись, словно бы во сне,
И плывет, качаясь, месяц-лодка
В голубой речной её косе.
В темном платье с звездною фатою
И букетом полевых цветов,
Повстречавшись с утренней зарею,
Растворилась в дымке облаков.
Или вот такие стихи.
Лунная дорожка
К моему окошку.
На поленьях у печи
Спит шалунья-кошка.
А в ночи на небосклоне
Звезды в дружном хороводе
И, купаясь в лунном свете,
Кружат в вальсе до рассвета.
Лунная дорожка
К моему окошку.
В зимний вечер голубой
Погрустим немножко…
Подрастали дети. И наблюдая за их шалостями и забавами из окна, она складывала уже другие стихи:
Чудесная погода
Сегодня на дворе.
Домой никак не хочется
Курносой детворе.
Слегка румянит щеки
Морозец удалой,
И Ванины салазки
Бегут с горы крутой.
И лес вдали мелькает,
И падает снежок,
А вслед бежит и лает
Лохматый пес Дружок.
15 лет назад семья Филипповых переехала в Шевнино. С той поры это село стало родным и близким для моей героини. Так получилось, что работы по профессии на местном медпункте ей не нашлось. И она устроилась на полставки медсестрой в детский сад. Но разве только работой медика ограничивалась Татьяна Ивановна? От природы фантазерка, с умелыми, все умеющими руками, она без устали оформляла детсадовские группы, шила кукол и других зверюшек, сколачивала и красила кукольную мебель. А еще однажды сочинила в стихах целый детский утренник, А уж сколько стихов для детей переписала. Вот, например, такие смешные и милые:
Под ногами у Наташки
Необычные ромашки.
«Не топчи! — кричит Аленка, —
Обойди цветы сторонкой.
Ведь пройдет денек-другой,
И ромашка на полянке
Станет ягодой лесной».
Или другие.
Филимон — усатый кот —
Яблочный сварил компот.
Торт испек и в эту среду
Пригласил мышей к обеду.
Подружиться не успел —
Ненароком мышку съел.
И теперь «друзья», как видно,
Не идут к коту. Обидно.
И еще про кота, но уже озорные, с юмором.
Прихожу из школы я
И глазам не верю:
В сковородке спит мой кот,
Нет нахальней зверя!
И боюсь от мамы мне
Будет наказание
За такое вот мое
Кошачье воспитание.
Талант женщины был в селе замечен. Ее пригласили работать в школу на скромную должность секретаря-оформителя. Татьяна Ивановна съездила в Киров на курсы ИЗО и с присущими ей энергией и энтузиазмом принялась за оформление классных уголков и стендов, классных комнат и коридоров. Покладистая, не умеющая отказывать никому и ни в чем, она помогала педагогам в оформлении наглядности к урокам, а для малышей начальных классов, чтобы было им интереснее учиться, сочиняла задачи в стихах.
На сосне высокой шишки.
22 сорвут зайчишки,
47 унес волчок,
Запер шишки в сундучок.
Дятел семь унес в дупло,
И осталось только 100.
Сколько было их в начале,
Вы, ребята, сосчитали?
Ребята-малыши с удовольствием отгадывали сочиненные ею загадки-подсказки.
С виду кошка,
Но не кошка!
На ушах торчат помпошки.
Ей не крикнешь: «Тьфу, ты, брысь!»
Берегитесь это… рысь.
Кто же это!
Кто такой!
С мокрой мордочкой смешной!
Жалобно мычит спросонок
Угадали все… теленок.
Но сколько бы времени ни отнимала работа, дом, Татьяна всегда находила минуты уединения, доставала свою заветную тетрадь со стихами и писала, писала, писала.
Чудесный волшебник
В осеннем саду
Покрасил деревья, кусты и траву
В багряный, оранжевый цвет, золотистый.
Чуть розово-нежный,
На солнце лучистый,
В лиловый, коричневый цвет и бордовый…
Смотрю, удивляюсь я снова и снова.
Или еще осеннее:
Солнцем залита поляна
И густого нет тумана,
И дождинки, как пылинки,
Затерялись на тропинке.
Рукодельница-природа
Ткет рябиновый платок
И березка распустила
Золотых волос пучок.
Через три года ставку, на которой работала Татьяна Ивановна в школе, сократили.
Но жить, растить детей было как-то нужно. И эта никогда не унывающая женщина организует кружок «Мягкая игрушка». К ней со всех ног после уроков бегут заниматься разными увлекательными делами мальчишки и девчонки. Руководитель кружка разрешает детям все: шить, лепить из пластилина, рисовать. Они много говорят о природе, об окружающем их мире, иногда просто поют. Потому, быть может, вскоре кружок переименовали, дав ему другое название «Веселое настроение». Татьяна Ивановна, общаясь с детьми, воспрянула душой. Она тщательно готовится к каждому занятию: делает выкройки дома, шьет образцы. Но угнетает одно: кружку негде заниматься, нет условий для творчества. В клубе, в раздевалке, где они сначала размещаются, темно и холодно, в библиотеке им не очень рады. Все это приводит постепенно руководителя к мысли о закрытии кружка. С этого года он уже в Шевнине не работает. Татьяна Ивановна сидит без работы дома. По иронии судьбы ее разносторонний талант оказался никому не нужным, попросту невостребованным. Но, как и прежде, от тоски и безысходности спасают стихи. Они сами выплескиваются на бумагу.
Осенний лес! Волшебный лес!
Здесь столько сказочных чудес!
Здесь каждый листочек солнцем пропитан
А лес неподвижный листвою усыпан.
Багряным румянцем зарделись рябинки.
Здесь ежик курносый бежит по тропинке.
Здесь пахнет грибами, и зайка босой
Сидит и дрожит под ветвистой сосной.
Боится, что встретит плутовку-лису…
Здесь так интересно в осеннем лесу!
Я кисти и краски с собою беру.
И сказку в альбоме домой приношу.
Зимняя картинка
Из окна видна:
В серебре рябинка.
Вся в снегу она.
Лишь горят румянцем
Ягоды на ней,
Прилетел полакомиться
Серый воробей.
Встрепенулась ветка.
Словно бы от сна,
Падает, искрится с ветки мишура.
Дом Филипповых стоит на краю деревни. За ним уже только чистое поле. Любит Татьяна Ивановна летом выйти в сад, в нем растут посаженные ею яблоньки, кусты смородины. Отсюда хорошо видно, как колышется в поле рожь, слышно, как поет, заливаясь, в небе жаворонок. А еще где-то совсем рядом с домом, в кустах сирени, живут соловьи. Приметен глаз у хозяйки: не раз видела она, как приходил в гости в их сад ежик. Замечала зимой на снегу следы белки и ласки. А однажды пришел в их село лесной красавец-лось.
Есть две любимых поры у самобытной поэтессы: осень и зима. Это хорошо прослеживается в ее стихах. Сейчас снова зима, и зоркий глаз Татьяны Ивановны подмечает то, что порой не видим мы:
Разыгралась непогода,
Аж захватывает дух.
Во главе семьи куриной
Спит на жердочке петух.
Вот заблеяла овца —
Чует: волки близко где-то…
Снится лето пастуху,
И корове снится лето.
Пес свернулся калачом,
Спит деревня крепким сном.
И за морозным стеклом ей видится чудное.
Разрисовано стекло.
Смотрит Зимушка в окно.
Голубым её дыханием
Околдовано село.
И нахохлились избушки.
Словно старые старушки,
И уносит ветерок
Мягкий вьющийся дымок.
И снова, когда в доме ранние зимние сумерки, трещат весело в печке дрова, когда на душе светло и спокойно, в заветной тетради, которая у Татьяны Ивановны всегда под рукой, появляются такие «старые» новые строчки:
Пошептался ветер шустрый
С бледноликою луной.
На моем окне качнулась
Занавеска с бахромой.
И прозрачный дым растаял
Среди звезд в ночи,
И последний догорает
Уголек в печи…
И посапывает мирно
Возле печки кот.
Сам себе мурлычет что-то.
Песенки поет.
В этих незамысловатых строчках о родной деревне, о домашнем уюте вся ее простая русская душа. Ни тени зазнайства, ни крохи зависти другим. Живет, как живется. Лишь бы родные были здоровы, лишь бы самой хватило сил достойно одолеть тернистую дорогу жизни, А большего ей и не надо.
Кировская искра. – 1998. – 7 февр. (№ 16). – С. 3: фот.
218 total views, 1 views today
