Можно поспорить, кто первый из вятских женщин занялся скульптурой: Клобукова или Винокурова? В книге очерков «Мастера» кировский краевед-исследователь Василий Пленков и журналист «Кировской правды» Константин Верхотин начинают свой рассказ об уржумском скульпторе Л. В. Винокуровой с представления озорной девчонки-гимназистки. Она пугала свою набожную соученицу миниатюрным изображением чертёнка, сидящего в парте. У Анны Винокуровой, обладавшей исключительным чувством юмора, такая фигурка, мастерски вылепленная в более поздние годы, была на рабочем столе.

Когда упоминаются Уржум и Винокурова, сразу представляется скульптор, наиболее известный как создатель образа Кирова, хотя участвовать на выставках она начала ещё до революции и задолго до того, как город стал носить имя Кирова. С Сергеем Костриковым они были земляками, и она, как никто другой, осознавала характер деятельности юноши в годы жизни в провинции. Анна Васильевна первой в Кирове выполнила несколько удачных портретов Сергея Мироновича. Ее единственная отлитая в бетоне работа изобразила молодого революционера за печатанием листовок. Отливка выполнялась к Всесоюзной сельскохозяйственной выставке 1939 года по утверждённому эскизу в Москве, в мастерской скульптора, с которым училась Винокурова. Вероятнее всего, это был Николай Иванович Шильников (1891-1960), крестьянский сын из Котельничского уезда, преподававший скульптуру в Вятке в начале 1920-х годов вместе с Клобуковой. Клобукова тогда по заданию новой власти сделала портрет Герцена для публичной библиотеки, а он вместе с опытным художником М. А. Демидовым – памятник Степану Халтурину. Памятник, отлитый в бетоне и стоящий до сих пор около Спасского собора в Вятке, наверняка послужил Шильникову пропуском в Москву.

Перевод в материал даже сейчас – дело очень трудоёмкое, требующее физической силы, сноровки. В Уржуме, в Вятке это делать было непросто. Позднее, в советское время, в производственных мастерских Кировской организации Союза художников появились форматоры, помощники скульптора, но сейчас, в начале XXI века такой профессии не существует в Кирове, как и производственных мастерских. Наши скульпторы делают всё сами, а за скульптурное произведение получают по цене живописного, то есть абсолютно несправедливо.

Об Анне Винокуровой писал Константин Верхотин, человек правдивый и критически настроенный, позволявший себе не скрывать мысли за гладкими фразами и способный анализировать. Удивительно, как он заметил о своей землячке:

«Сколько бы она ещё сделала, если бы всю жизнь без года перерыва занималась скульптурой и только скульптурой. Ведь «простои» – не только бесплодные годы, они всегда выбивали мастера из «формы», потом требовалось время, чтобы эту форму обрести».

Такими словами можно сказать, и о Клобуковой, женщине, потратившей «простои» на обустройство в социуме, только у Клобуковой было четверо детей, а Винокурова сама была приемышем состоятельных земляков Чумаковых.

Константин Васильевич был родственником Костриковых. Его мы находим на фотографиях в альбоме Анны Винокуровой, подаренном известным краеведом Уржума Наталией Николаевной Арбузовой в 1970-е годы и сохранившимся в архиве Музея-усадьбы художника Н. Н. Хохрякова. Эти фотографии начинают альбом, как бы заявляя, что Верхотин – единственный достоверный биограф скульптора. Но, если присмотреться к снимкам, в том числе московским, альбом показывает, как изменчива жизнь оптимистичной девчонки. Кудрявый чертёнок, певчая птичка (пела в уржумской опере) превратилась в одинокую неудачницу, вынужденную быть мужественной. На одной из фотографий усталая женщина с печальным взглядом, голова Анны Васильевны перебинтована марлевой повязкой, а под снимком подпись: «Киров». У себя в Уржуме на улице Ёлкина, 60 она была счастливой в любой период жизни, когда приходилось спасаться среди друзей и родных.

Анна появилась на свет в многодетной семье бурлака, сплавщика леса, 27 ноября 1887 года в селе Русской Билямори близ Лопьяла. Выучилась в уржумской гимназии и Казанской удожественной школе благодаря своему рано замеченному дару и покровительствующему семейству судебного следователя Чумакова из Уржума.

В годы учёбы в Казани она более всего испытывала влияние талантливого художника и педагога Николая Ивановича Фешина, о котором впоследствии любила рассказывать. Анна вылепила его портрет в экспрессивной манере, напоминавшей живопись мастера репинской школы: гладко и точно переданы черты лица, тонкие изящные пальцы, держащие трубку, всё остальное динамично и обобщённо, как пламя. Снимок со скульптурного портрета в альбоме говорит об исключительности натуры живописца, а вместе с ним и юной ваятельницы.

 

В 1914 году Винокурова поступила в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, училась у Сергея Михайловича Волнухина (1859-1921), «бати» передвижнического толка, ограничивавшего своё позднее творчество бюстами. По фотографиям видно, что она скучала, хотелось иного. Летом девушка приезжала домой: на фотографии 1916 года Анна на переднем плане присела на брёвнышко среди учащихся городского училища, где учителем служил Голубков – известная фамилия в Вятском художественном кружке. После двух лет учёбы в беспокойное революционное время Анна должна была выполнить самостоятельную работу для получения звания художника-скульптора. Документы 1917 года студентке ВХУТЕМАСа подписывал бубновалетовец Илья Машков. А пока девушка учительствовала в Уржуме, потом перебралась в Вятку.

На выставке 1925 года, проходившей в Вятском губернском музее искусства и старины, Винокурова участвовала даже вместе с Клобуковой, основательницей скульптурного отделения в Вятском художественно-промышленном техникуме. В техникуме обе преподавали: одна до 1923 года, другая – с 1 сентября 1923 по 15 августа 1928 года. Жила Анна Васильевна Винокурова в общежитии техникума, в альбоме есть снимки, сделанные на природе с художником Алексеем Николаевичем Князевым, тоже преподававшим в этом профессиональном учебном заведении. Однако техникум закрылся в связи с тем, что Вятка как административный центр перестала существовать и перешла в состав Нижегородского края, Анна осталась без работы.

Судя по фотографиям и документам, у этой женщины явно авантюрный склад характера: два года рождения (1887 и 1892), два профсоюзных билета и две трудовые книжки, что в советское время осуждалось, например, соперниками или партийными руководящими товарищами.

 

Она работала в музее Революции, в 1933 году Винокурову приняли в Вятский краеведческий музей на должность художника-скульптора. Она делала диорамы с манекенами, в том числе Владимира Ульянова, лепила гипсовые барельефы с изображением члена правительства Вячеслава Молотова на маёвке в юности, ваяла портреты Сергея Кирова. Кстати, Сергей Лобовиков её работы снимал до отъезда в Ленинград.

Согласно трудовой книжке в марте 1941 года в последний раз Анна Васильевна премирована за прекрасное оформление экспозиции краеведческого музея приказом Кировского облоно. Все скульптурные работы профессионально подготовленного мастера находятся сейчас в Кировском областном краеведческом музее, и ни одной нет в собрании Вятского художественного музея имени В. М. и А. М. Васнецовых. Есть в её альбоме фотография тех лет, которую хочется назвать «Вятский бомонд». Это групповой портрет вятской (кировской) интеллигенции конца 1930-х годов. В лице Анны Васильевны радости нет, хотя она среди коллег-художников, но в центре фотографии за её спиной запечатлен торжествующий, широко улыбающийся низкорослый человек, в котором мне видится Михаил Михайлович Кошкин. В 1939 году сын крестьянина из кукарской деревни возглавит Кировскую организацию Союза художников и даже художественный музей.

Анна Винокурова победила, когда её скульптура участвовала в украшении павильона Кировской области в столице, потом её пригласили на Всесоюзное совещание скульпторов в Москву в 1940 году, где она скромно присутствует на дальнем плане. В программе совещания значится доклад о станковой скульптуре А. Т. Матвеева, и мэтр сидит в первом ряду в зале Музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина.

В Великую Отечественную войну Анна Васильевна освоила профессию медсестры, и, как Клобукова, служила в эвакогоспитале. Вероятно, умение работать с гипсом способствовало этому. В войну и после войны её место жительства – Уржум, домик, похожий на скворечник, и много земли – сажай, ухаживай за цветами, выращивай себе овощи, ягоды и забудь о скульптуре. Несколько лет так и было. Только семейство Чумаковых, с которым сохранились почти родственные отношения, пригласило её в Горький, где после войны строился автозавод им. В. М. Молотова, и в раскинувшийся вокруг него парк потребовалась парковая скульптура.

С новыми надеждами в 1946 году Анна Васильевна предаётся профессии, вступает в члены Горьковской организации Союза художников, но годы берут свое. 70-летний юбилей скульптор отметила в 1958 году в Кирове. Её сердечно поздравила газета «Кировская правда» по инициативе К. Верхотина. В отличие от шумных и многолюдных послевоенных праздненств, застолье Винокуровой выглядит очень скромно: у самовара три старых приятельницы, в том числе Вера Александровна Шулятикова. Намеренно воспроизвожу полное имя, вдруг кто-то через полвека вспомнит свою знакомую или даже родственницу с таким именем. Это будет воспоминание и о скульпторе Анне Васильевне Винокуровой. В следующем 1959 году её не слало, она похоронена на старом Макарьевском кладбище.

Впрочем, она успела передать эстафету: отныне создание образа С. М. Кирова станет прерогативой М. М. Кошкина, успевшего даже вылепить портрет скульптора-ветерана Винокуровой…

 

Библиография

1. Малышева, Т. В. размышления о вятских женщинах-скульпторах /Т.В. Малышева // Герценка: Вятские записки. Вып. 27 / КОУНБ им. А.И. Герцена. – Киров, 2015. – С. 195-210.
2. Из содерж.: Об А. В. Винокуровой – С. 199-203.

 194 total views,  1 views today