Заметки краеведа
Евгений Петрович Замятин в своем очерке «Театр в Уржуме» упоминает в числе первых актеров-вахтанговцев, основавших наш театр, и Василия Васильевича Кузу.
В. В. Куза пришел в студию Вахтангова девятнадцатилетним юношей, в 1921 году. Красивый, с тонкими чертами вдохновенного лица, с руками музыканта, одетый в полувоенный костюм, он сразу же произвел сильное впечатление. Он был рыцарски влюблен в революцию. Он принес с собой в студию страстную революционную увлеченность, которая прошла через всю его жизнь, определила собой всю свою деятельность в театре. Он был романтиком во всем. Он ухитрился (в двадцатом-то веке) подраться с одним из актеров на дуэли из-за понравившейся ему актрисы и потом лежал в больнице с простреленной рукой. Романтика лежала и в основе всех его ролей…
В 1927 году, к десятилетию Великой Октябрьской революции, в пьесе Б. Лавренева «Разлом» (постановщик А. Д. Попов) Куза играет Годуна. Это был романтический образ. В эти годы уже бытовал на сценах образ матроса-братишки – удалого, веселого балагура, навеянного Швандей из «Любови Яровой». Куза играл иное. А. В. Луначарский писал: «Матрос Годун в «Разломе» в исполнении актера Кузы почти рыцарь без страха и упрека. Казалось бы, как ему не быть скучным, но он не скучен ни на одну минуту. Он восхищает публику, и публика прекрасно понимает, что Годун – это руководитель, это – строитель, это – большой человек и что это вместе с тем – правда. Что такие типы уже есть, даже были и много достигли, что они были и еще будут и что Годун является не единицей. Вокруг него целая связка положительных типов».
Революционная романтика в сочетании с глубокой правдой отличала все образы коммунистов, созданные Кузой, как, например, роль Андрея Гарина в пьесе С. Мстиславского «На крови», революционера 1905 года, переходящего с эсеровских позиций на позицию большевиков, и в особенности одну из лучших ролей Кузы – роль Мишеля Бродского в пьесе «Интервенция» Л. Славина.
Сдержанный, тонкий умный разведчик и конспиратор с огромным темпераментом борца и героя, скрытым за внешний элегантностью, – таким был Бродский – Куза. У него было безукоризненное французское произношение, у него были безукоризненные светские манеры, но с каким тонким и убийственным сарказмом «торговался» он с мадам Ксидиас (в великолепном исполнении М. Д. Синельниковой), требующей отпустить за сходную цену ее сына Женю «из большевиков», с какой огромной силой убеждения говорил с французскими солдатами в казарме, с каким достоинством и мужеством погибал он в застенке от рук иноземных захватчиков!
Вдохновенно играл Куза и роль Семена Котко («Шел солдат с фронта» В. Катаева, постановка Р. Н. Симонова).
Бытовые образы были вообще чужды его дарованию. И внешность артиста, и качество темперамента, и мировосприятие властно толкали его к романтическому решению ролей…
Погиб В. В. Куза на боевом посту, в один из первых налетов фашистской авиации на Москву.
В. Столбов.
Кировская искра. – 1979. – 17 июля (№ 86). – С. 4.
388 total views, 1 views today
