Уржумская центральная библиотека

В. Карпов. Экспроприаторы

В братской могиле на бывшей Красной площади нашего города (сейчас сквер за новым зданием райкома партии) в числе других борцов за революцию и установление Советской власти в городе и уезде похоронены и двое участников революционных событий 1905-07 годов – это Тимофей Михайлович Телепнев и Николай Семенович Вахрушев. Их останки в 1918 году были перенесены с места казни из Гаринского леса и торжественно захоронены в братской могиле одновременно с погибшим от рук белогвардейца одного из организаторов Теребиловской добровольной боевой дружины Иваном Васильевичем Токаревым. Как же они погибли и чем заслужили такой чести – быть похороненными в этой братской могиле? Подлинные документы и воспоминания очевидца хорошо передают обстановку тех тревожных и суровых лет и обстоятельства дела.

…Обстановка в Российской империи накалялась. Волна революционных выступлений после «кровавого воскресенья» докатилась и до Вятской губернии. Царское правительство принимало меры.

21 декабря 1905 года управляющий министерством внутренних дел Дурново телеграфировал Вятскому губернатору о том, что губерния объявляется в положении усиленной охраны. Он предписывал: «Арестуйте всех, мешающих водворению порядка, и продолжайте действовать самыми решительными мерами, не щадя мятежников и не входя с ними ни в какие переговоры».

Накалялась обстановка и в уездном городке Уржуме. 3 мая 1906 года уездный исправник Дьяконов в секретном донесении начальнику Вятского губернского жандармского управления писал:

«1 сего мая, в 11 часов вечера, уржумские мещане Тимофей Михайлов Телепнев, вышедший из колонии малолетних преступников, по профессии слесарь, Леонид Суслин – сапожник, Иван Васильев Федоров – часовой мастер, Иван Алексеев Филипповых – рабочий серпового завода, Алексей Федоров Распопов – рабочий типографии Окишева, Алексей Васильев Семенов – писец уездного казначейства, Егор Егоров Климов — служащий в винном складе, Сергей Петров Чермных – писец судебного следователя 2-го участка Уржумского уезда, Сергей Васильев Авдеев – ученик Уржумского городского училища, Николай Никифоров Чирков – бывший ученик Казанского реального училища и другие лица до 20 человек, которых узнать не удалось, идя по Кузнечной слободе к реке Уржумке, пели «Марсельезу». По требованию полицейского надзирателя пение ими было прекращено, но в 12 часов ночи лица эти, снова собравшись на мосту через речку Уржумку, на требование полиции разойтись добровольно не исполнили этого требования, почему пришлось разогнать толпу конными стражниками, причем неизвестно кем из толпы были нанесены раны трехгранным оружием лошадям конных стражников Глебова и Черезова, что ими было замечено уже после рассеяния толпы. Рана, нанесенная лошади Глебова, опасна. Розыск виновных производится. Поименованные выше лица за нарушение тишины и порядка привлечены к законной ответственности».

Так в донесении уржумского исправника впервые появляется имя Тимофея Телепнева.

А через четыре месяца на этот раз помощник исправника В. Жестков докладывает начальнику Вятского губернского жандармского управления следующее:

«2 сентября, около 2 часов дня, во время базара, на Соборной площади между несколькими пьяными крестьянами произошла драка, причем один из крестьян был избит. По площади распространился слух, что убит человек. Народ на площади начал волноваться и собираться в толпу. К месту сборища явился конный стражник Молодавкин для водворения порядка. Один из толпы, крестьянин деревни Шевнино Пилинской волости Алек­сандр Григорьев Меринов со словами: «Почему не вовремя является полиция?» – выхватил у Молодавкина нагайку, затем, схватившись за кобуру, оборвал шнур и выдернул револьвер. Кто-то из толпы ударил Молодавкина несколько раз колом по голове и по спине, чем оглушил его, кто-то сломал у него шашку. Пьяная толпа под впечатлением распространившегося слуха, что убит человек, начала быстро увеличиваться и с угрозами начала приступать к прибывшей на шум конной и пешей страже. Прибывшие к месту сборища помощник и полицейский надзиратель старались убедить толпу разойтись, выясняя, что никакого убийства не совершено. Но толпа, несмотря на все убеждения, начала волноваться сильнее, а затем полетели в стражу колья, доски, камни. Когда стража собралась в достаточном количестве, на толпу был сделан натиск конной стражи, которая, не прибегая к оружию, рассеяла толпу уже в моем присутствии, а затем постепенно выдворила из города и волновавшихся. Ввиду большого скопления народа на Соборной пло­щади, из опасения, чтобы волнения не приняли больших размеров, когда полицейской страже было бы трудно прекратить беспорядки, мною была вызвана местная воинская  команда. Она прибыла в то время, когда волнение уже стихло, поэтому надобности в применении военной силы не представилось.

По разгоне толпы в одном углу площади произошла ссора между несколькими лицами, причем двое – Михаил Михляков и Степан Егоров Опалев схватили за горло крестьяни­на Александра Николаева Шабалина. Последний, освободившись от них, выхватил из своего кармана нож и ударил им в правый бок Михлякова, причинив ему рану.

Из дознания выясняется, что перед началом беспорядков первый крестьянин был побит уржумским мещанином Тимофеем Михайловым Телепневым, после чего и распространился слух об убийстве, взволновавшем толпу. Затем, когда толпа была разогнана и разыскивались виновники беспорядков, поименованный выше Степан Опалев в своей лавке скрывал виновных от производившей розыск стражи.

Из главных участников беспорядков, оказавших сопротивление страже, установлены следующие лица: крестьяне села Турека Теребиловской волости Константин Лукоянов Бушков, Игнатий Афанасьев Уланов и Тимофей Евдокимов Уланов, из деревни Просвирят Пилинской волости Гордей Андрианов Баранов.

О чем сообщаю Вашему Высокоблагородию и присовокупляю, что при водворении 2 сентября порядка мною арестовано 18 человек, которые освобождены сего числа, кроме Опалева и Телепнева, заключенных в Уржумский тюремный замок по 21 ст. Правил о положении усиленной охраны».

В постановлении уездного исправника по этому делу Дьяконова Тимофея Телепнев признается первым зачинщиком беспорядков. Далее исправник пишет: «Принимая во внима­ние, что Телепнев, во-первых, убивший в мае месяце на Белорецкой ярмарке уржумского мещанина Мусатова, во-вторых, ежедневно расхаживающий по городу до поздней ночи с толпою молодежи во главе, своим вызывающим и угрожающим поведением наводит террор на городское население, я, уездный исправник, постановил: Телепнева, как вредного для общественного порядка и принадлежащего к противозаконному сообществу, на основании ст. 21-й Правил о положении усиленной охраны, задержать и заключить в Уржумский тюремный замок на две недели».

По истечении двух недель исправник Дьяконов сообщает начальнику губернского жандармского управления о принятых им мерах: «Ввиду вредной противоправительственной деятельности крестьянина д. Калива Косолаповской волости Уржумского уезда Степана Егорова Опалева, мещанина города Уржума Тимофея Михайлова Телепнева мною сделано распоряжение объявить им, что на основании п. 4, ст. 16 Положения о мерах к охране государственного порядка и общественного спокойствия воспрещается пребывание им в Вятской губернии, обязав их выбыть за пределы губернии в течение трех дней по объявлении такового распоряжения, с предупреждением, что при первом же их появлении где-либо в пределах Вятской губернии после истечения трехдневного срока со дни объявления им настоящего распоряжения, они будут арестованы и высланы по моему распоряжению в одну из указанных ими местностей вне пределов Вятской губернии».

Мы не знаем, выполнил ли Тимофей Телепнев предписание уездного исправника. Или же, может быть, оно было отменено.

Так или иначе, Телепнев через два с небольшим месяца оказывается участником драма­тических событий в Уржуме, которые привели его к гибели. Исправник Дьяконов докладывает начальнику губернского жандармского управления об этих событиях так:

«16 сего декабря, около 6 часов вечера, в казенную винную лавку № 100, находящуюся на Воскресенской улице, перед самым закрытием ее, когда посетителей в ней уже не было, вошли с улицы трое неизвестных мужчин с закрытыми сетками лицами и, быстро расшатав дверку в решетке прилавка, сорвали ее с задвижки. Затем двое из вошедших на­правились к продавщице Решетниковой, держа в руках револьверы, а третий встал у входа в помещение для посетителей. Вошедшие за прилавок на вопрос испуганной продавщицы, что им нужно, стали угрожать ей револьвером, причем Решетникова от страха упала на пол, крикнув прислугу. Вбежавшая прислуга сначала была задержана злоумышленниками, но потом, вырвавшись, бросилась за помощью в квартиру домохозяина, который с сыном прибежал на помощь, но прибежал поздно. Между тем, подойдя к кассе, грабители высыпали выручку в приготовленный ими заранее белый мешок, а затем убежали из лавки на улицу через главный вход.

По удалении злоумышленников продавщица, опомнившись от испуга, выбежала на улицу с криком о происшедшем. Постового городового у лавки не оказалось, были только прохожие. Грабителей видно не было, тем более что было уже темно. Постовой городовой Лялькин, по отзыву его, минут за 10 до происшествия ушел на шум, происшедший в следующем квартале, для водворения порядка.

На крики продавщицы явились два конных стражника, бывшие в разъезде, но Решетникова не смогла сообщить им, куда скрылись злоумышленники. Мимо лавки в момент ограбления проходила из своей торговой лавки крестьянка Машковцева, и, когда она поравнялась с винной лавкой, из нее выбежали двое грабителей, причем один столкнулся с ней и сшиб ее в канаву, а другой обежал ее. Оба направились по тротуарам вниз по улице. Лиц грабителей Машковцева не рассмотрела, но одежду заметила, причем признала в одном уржумского мещанина Вахрушева.

Узнавши со слов проходивших мимо лавки, что двое грабителей направились в нижний конец улицы, конные стражники поехали для их розыска, но никого из подозрительных лиц на улице не нашли.

Столкнутая с тротуара злоумышленниками Машковцева вернулась в свою лавку и рассказала мужу о случившемся в винной лавке. Через полчаса после изложенного проис­шествия мимо лавки Машковцева, находящейся на Казанской улице, проходил довольно быстро неизвестный человек, в котором Машковцева по приметам узнала одного из вы­бежавших из винной лавки грабителей.

Машковцев с двумя случившимися в лавке покупателями побежал за этим человеком, в половине следующего квартала догнал его и предполагал отвести его в полицейское уп­равление для установления личности, как человека неизвестного, но последний произвел в них три выстрела и побежал. Трое, а также подоспевшие на выстрелы два конных страж­ника погнались за убегавшим. Он добежал до ворот своей квартиры, произвел выстрел в шедшего к нему навстречу и загородившего ему дорогу татарина Ахмезьянова, а затем выстрелил в себя и упал мертвым.

Застрелившийся оказался сыном чиновника Леонидом Алексеевичем Двиняниновым, 20 лет. Он приехал в Уржум 5 декабря из Казани к своему родственнику, почтово-телеграфному чиновнику Попову с целью приискать для себя в Уржуме какую-либо должность, т. к. в Казани, по его словам, занятий приискать не мог. В Казани у Двинянинова проживает мать, у которой жил и он. Как Машковцева, так и другие в застрелившемся признали одного из грабителей винной лавки.

Дальнейшим розыском остальных грабителей и производимым дознанием устанавливается подозрение в совершении ограбления на уржумских мещан Тимофея Телепнева, Николая Вахрушева и Александра Жмакина, которых по приметам некоторые свидетели признают за участников ограбления и которые фактически не могут доказать места своего пребывания в момент кражи. Последние трое, как подозреваемые в ограблении и как вообще по своему поведению вредные для общественного порядка и спокойствия, мною на основании ст. 21 Положения об усиленной охране заключены в тюрьму. Денег из винной лавки было украдено, как оказалось при подсчете, 167 руб. 74 коп. и они не розысканы. Покойный, по отзыву одного из свидетелей, ранее принадлежал к одной из политических партий».

В постановлении исправника по этому делу добавлено, что «Телепнев состоит под судом по обвинению в нанесении смертельных ран мещанину Мусатову, а Вахрушев, не имеющий определенных занятий, и Жмакин имеют близкое с Телепневым знакомство».

Фото из архива Уржумского краеведческого музея

 

В тюрьме подозреваемые, по-видимому, признались в совершенном ограблении или же их заставили это сделать. 3 ноября 1907 года газета «Вятский край» сообщала:

 «В Уржуме в середине октября в течение двух суток судили временным военным окружным судом трех молодых парней за ограбление винной лавки. По приговору суда двое – Телепнев и Вахрушев (лет по 17) – должны быть наказаны смертной казнью через повешение, а третий – Жмакин – каторжными работами. Суд постановил ходатайствовать перед командующим Казанским военным округом о замене смертной казни каторгой. Приговоренные к смертной казни сидят в местной тюрьме и ждут каждый час палача. По городу каждый день распространяются слухи о казни, и находятся любители сильных ощущений, что ходят к тюрьме, дабы увидеть, как будут вздергивать на веревке живого человека!..»

В этой же газете 23 ноября помещена корреспонденция из Уржума «Смертная казнь». В ней сообщается: «В ночь на 16 ноября в лесу «Гарях», в 6 верстах от города, казнили присужденных военно-окружным судом к смертной казни через повешение за ограбление казенной винной лавки в декабре месяце 1906 года Телепнева и Вахрушева. По рассказам очевидцев, казнь происходила при следующей обстановке. Ночью в 12 часов на 16 ноября Телепнева и Вахрушева взяли из местной тюрьмы, посадили па пару лошадей и при большом конвое повезли за город в лес. Туда же, т. е. к месту казни, приехали прокурор, врач и священник, палачи и стража. В лесу наскоро сделали виселицу: между двух елок положили перекладину. Был прочитан приговор. После чтения приговора приговоренные к смерти заявили, что они в ограблении винной лавки не виновны. Затем палачами с осужденных были сняты кандалы, сняты верхние одежды и сапоги, надеты саваны. После этого несчастные были вздернуты и после нескольких вздергиваний вытянулись. Присутствовавший врач Львов констатировал смерть. Затем трупы положили в гробы и тут же в лесу зарыли, а священник Пономарев спел отходную.

Палачи, говорят, были приезжие, на казни работали в масках и тотчас же после казни уехали в сопровождении конвоя в другие места. На другой же день – 24 ноября – в «Вятском крае» была помещена заметка «Еще о казни в Уржуме». В ней сообщалось:

«Из Уржума нам пишут: наш небольшой городок был очень взволнован событием, неслыханным еще в летописях Уржума, – смертной казнью, совершенной в ночь на 16 ноября над двумя осужденными по делу ограбления казенной винной лавки города – Телепневым и Вахрушевым (18 лет). Казнь была обставлена очень таинственно, ночью. О совершении казни узнали только на утро. Все ожидали благоприятного ответа на поданное прошение о помиловании, но ожидания не сбылись. Мать Вахрушева не могла перенести выжидания и скоропостижно скончалась, а бабушка Телепнева, узнавши о казни внука, была принесена домой без чувств и теперь, по слухам, находится тоже при смерти. И на горожан подействовала казнь самым угнетающим образом».

Уржумская старина. – 1991. – № 2. – С. 26-30.

 424 total views,  1 views today

 
Яндекс.Метрика /body>