«А вы еще что-нибудь не забыли?» – табличка с таким вот текстом в годы нэпа висела в бывшем магазине купца И. С. Кардакова в Вятке. В то время юная Наталия Спасская, ныне Н. Б. Пентина – знаток вятской старины из Петербурга, бывала в этом магазине, о чем и рассказала нам летом 1993 года в г. Уржуме.
В этом южном вятском городе во время сбора материалов по устной истории нам посчастливилось встретиться со многими интересными людьми1. Почти все они имели солидный возраст. Самому «старшему» старожилу – Александру Васильевичу Кострову – исполнилось к тому времени 96 лет. Этот человек по женской линии был связан с родом Васнецовых и являлся двоюродным братом художника Н. И. Кострова (г. С.-Петербург)2. Почему же звали, и почему был? К сожалению, некоторые наши собеседники уже умерли. Нет с нами и Кострова.
О чем же вспоминали уржумские старожилы? А вспоминали они о местных купцах, помещиках, крестьянах, об их быте и нравах. Старожилы рассказывали о том, как жили в былые времена, как узнали о Советской власти, что происходило в Уржуме в годы гражданской войны, в годы коллективизации. Одними из самых интересных воспоминаний были рассказы о жизни уржумского купечества.
Первой нашей собеседницей стала Наталия Михайловна Ратова, родившаяся в далеком 1902 г. Ее отец вместе с семьей какое-то время жил в доме уржумского купца 2-й гильдии Ивана Панфиловича Сметанина и был у него «за своего». Он ездил в Казань и Нижний Новгород продавать мыло, выработанное на заводе этого купца. Наталия Михайловна вспомнила названия двух видов сметанинского мыла. Это желтое хозяйственное и белое черемуховое мыло, которое продавалось и в г. Уржуме, где у Ивана Панфиловича была деревянная лавка, находившаяся недалеко от городского сада.
По словам Н. М. Ратовой, купец Сметанин имел небольшую семью. Он дважды женился, был у него сын Миней. Наша собеседница помогала купцам по дому и запомнила, что в их семье по вечерам любили играть в карты, а книг в доме не было. Иван Панфилович «почти ничего не читал». Запомнилось также, что во время еды Ратовы сидели за столом вместе с хозяином.
После революции мыловаренный завод у Сметаниных реквизировали. Иван Панфилович, как выразилась старожилка, «рехнулся рассудком» и умер. Что же стало с другими купцами? «Некоторые купцы с приходом новой власти богатство свое попрятали, а сами в Екатеринбург уехали», – ответила Наталия Михайловна.
Об уржумских купцах она также говорила: «У купца Коршунова были соляные лавки, купец Шамов торговал продуктами, у Коробковой пекарня была, купец Вихарев валенки катал, Грязев имел маленькие лавочки, был перекупщиком».
Старожилка Анна Степановна Сазанова, родившаяся в 1905 году, вспомнила купца Горбунова. Он продавал золотые и серебряные изделия, которые очень нравились уржумским девушкам. Купца Сергея Ивановича Стародубцева она видела, когда тот вместе с женой приезжал в церковь на пони. Этот купец делал много пожертвований, например, на строительство Острожной церкви. До революции в Уржуме была богадельня. По словам Сазановой, каждое воскресенье купцы посылали туда от себя милостыню.
Мария Федоровна Шастина (род. в 1924 г.) рассказы об уржумских купцах слышала от родителей. Они были на службе у купца Григория Никандровича Бушкова – крупного лесопромышленника. Отец возил купца, а мать устроилась горничной. По рассказам родителей, Бушков был добрым человеком – «мебель даже семье подарил», а вот жена у него оказалась «вредная». Революция заставила Бушкова покинуть Уржум. Он сбежал оттуда, оставив свою супругу. Звал с собой отца Марии Федоровны, но тот не поехал.
Родители М. Ф. Шастиной не раз вспоминали и купца Стародубцева. По их сведениям, этот купец пожертвовал 40 тысяч рублей на строительство Троицкого собора в г. Уржуме. А на праздники Стародубцев ставил стол во дворе своего дома, выкатывал бочку вина и каждый, кто проходил мимо, мог поесть, попить – «угощал всех».
Стародубцев имел большие капиталы. В народе говорили, что он фальшивомонетчик и что дом этого купца подземным ходом связан с Троицким собором, а оттуда имелся выход за реку. Народная молва гласила также, что машину для штамповки медных денег видели у купчихи-булочницы Коробковой. Эту машину якобы обнаружил ученик пекаря. Обнаружил и сбежал. Мария Федоровна описала внешний вид Коробковой, или Коробчихи, как ее еще называли в Уржуме. Она была невысокого роста, средней полноты, ходила в сером макинтоше.
Мать М. Ф. Шастиной говорила: «Если не было денег, уржумцы шли в купеческие лавки и просили денег в долг. Деньги им давали, записав фамилии должников». Некоторые купцы дарили бедным лоскутки материи. Из них последние шили рубашки.
Интересные сведения об уржумских купцах мы слышали из уст упомянутой выше Наталии Борисовны Пентиной (род. в 1913 г.). Ее дед служил у купца-старообрядца Саввы Дмитриевича Шамова. По словам нашей собеседницы, купцы Шамовы жили роскошно. У них был большой особняк, выстроенный в стиле старинных московских домов. В доме имелась большая библиотека. Сын Саввы Дмитриевича Матвей был очень способным, образованным человеком, знал английский язык. До революции он путешествовал, был в Египте. В годы Советской власти семья Шамовых бедствовала. Матвей долго не мог устроиться на работу. Умер он в Уфе где-то в 30-е годы.
Разными, каждый со своим характером, своими привычками, остались в памяти уржумцев местные купцы. Возможно, в рассказах наших собеседников найдутся какие-то неточности, быть может, и ошибки. И все-таки эти воспоминания важны, важны как еще один источник о нашем прошлом.
1О результатах поездки рассказывалось на краеведческом четверге 19 мая 1994 г. в Государственном архиве Кировской области. Статья написана в июне 1994 г.
2Статья о жизни А. В. Кострова опубликована в «Вятском епархиальном вестнике» (1994, № 5).
Купечество вятское: историч. сборник / Ред-сост.: М. С. Судовиков, Т. К. Николаева. – Киров, 1999. – С. 182-184.
1,660 total views, 1 views today
