Наталья Борисовна Пентина (1913-2001) происходит из замечательного вятского рода Спасских. Её дед, врач Павел Александрович Спасский (1859-1920) – родной брат историка Н. А. Спасского. Вся жизнь Н. Б. Пентиной (Спасской) связана с Вяткой, Уржумом, Ленинградом – С.-Петербургом. Её статьи об Уржуме – важнейший источник для изучения истории и культуры провинциального города. Помимо своего самого большого увлечения – собирания вятских открыток – Наталья Борисовна всю жизнь собирала материалы о семье Спасских. В третьем выпуске альманаха были помещены статьи Н. Б. Пентиной «Открытки г. Вятки, изданные до 1918 года» и «О связях старинных вятских родов Рязанцевых, Арбузовых, Васнецовых и Спасских», а также статья Н. П. Гурьяновой «Из истории одного дара», посвящённая Наталье Борисовне. В этом альманахе мы предлагаем познакомиться с рукописями Натальи Борисовны о членах семьи Спасских, хранившимися в краеведческом отделе областной научной библиотеки им. А. И. Герцена.

 

Леонид Александрович Спасский родился в г. Вятке 3 (15) июня 1855 г., был седьмым ребёнком в семье вятского чиновника Александра Яковлевича Спасского (1815-1892), женатого на Юлии Азарьевне Шиллегодской (1825-1882). Семья у него была огромная – семь сыновей и три дочери, целью жизни было дать образование детям. Сам Александр Яковлевич происходил из семьи скромного сельского священника из с. Загарье Вятского уезда. Он был незаурядным человеком, стремился выучиться, окончил Санкт-Петербургскую духовную академию. Был хорошо образован, знал шесть языков (по аттестату), а по домашним рассказам, знал и местные языки – например, татарский. Преподавал историю и иностранные языки в Вятской духовной семинарии, но преподавание его не удовлетворяло, он вышел из духовного звания и в 1846 г. перешёл на службу в Вятскую палату государственных имуществ. Энергичный и старательный, Александр Яковлевич успешно продвигался по службе и закончил свой жизненный путь начальником второй казённой палаты (финансы губернии). За заслуги по службе получил потомственное дворянство.

Вряд ли Александр Яковлевич имел либеральные взгляды – скорее, он был «благонамеренным», но домостроевских порядков в доме не было. Сыновей его, учившихся в Вятской гимназии, не миновало увлечение народничеством, они участвовали в кружках самообразования в 1870-х годах, не были чужды идей Чернышевского, Добролюбова. Об этом пишет Н. А. Чарушин в книге «О далёком прошлом» (М., 1973), а в многотомном биобиблиографическом словаре «Деятели революционного движения в России» (М., 1932) упомянуты Спасские Николай, Аркадий, Валериан, Ираклий и особенно Леонид. В 1874 г. в августе все они и даже Александр Яковлевич (какое для него это было потрясение – можно представить!) были обысканы. А Леонид, тихий и скромный человек по своему характеру, в 1874 г. был даже привлечён к дознанию по делу о пропаганде. В 1875 г. он, по «агентурным сведениям», продолжал устраивать собрания, на которых ученики Вятского технического училища читали запрещённые книги. Но, видимо, эти «агентурные сведения» были неточны, так как в 1876 г. он был по «высочайшему повелению» освобождён от взыскания.

В Вятской гимназии Леонид Александрович учился с 1866 по 1873 г. и в силу каких-то причин вышел из 6 класса гимназии и поступил в Вятское земское училище для распространения сельскохозяйственных и технических знаний и приготовления учителей, окончив его в 1877 г. После училища Леонид Александрович решил поехать в Петербург и с сентября 1877 по апрель 1878 г. состоял вольнослушателем Петербургского университета по естественному отделению, но заболел и вернулся в Вятку.

Надо было начинать работать. В Ижевске в те годы служил врачом госпиталя его старший брат Ираклий, туда и поехал Леонид Александрович. Шесть лет (до 1884 г.) он был учителем в Нагорном начальном училище. Вятка в те годы была небольшим городом (25 тыс. жителей), и все интеллигентные семьи знали друг друга. В круге знакомых молодых Спасских в Вятке были прежде всего родственники – многочисленные двоюродные братья и сестры Фармаковские, Никитниковы, Шиллегодские (это всё родня по матери), потом Шкляевы, Рязанцевы. Были знакомы они и с Васнецовыми. Известно, что В. М. Васнецовым был написан в 1870-е годы портрет Иларии Спасской, сестры Леонида. В дальнейшем выяснилось, что хранился он у частного лица в Москве и в 1963 г. был приобретён Домом-музеем В. М. Васнецова. Об этом В. Н. Шкляев (сын Иларии, в замужестве Шкляевой) рассказал во 2-м томе воспоминаний «Моя жизнь». Я видела этот портрет, он висел в столовой Дома-музея около двери. Есть и другие свидетельства знакомства этих семей. На фотографии Аполлинария Васнецова младший брат Леонида Павел (будущий земский врач в Уржуме) написал – «приятель времён студенчества».

 

 

Дружба Леонида с семьей Рязанцевых завершилась женитьбой его на Марии Александровне, средней из сестёр Рязанцевых. Поженились они в июле 1880 г., Леониду было 25 лет, Марии – 21 год. Брак был очень счастливым, но недолгим. Мария Александровна умерла через пять лет (в 1885 г.), оставив двух сыновей – Бориса (1881-1888) и Игоря (1884-1920). Заботу о детях взяла на себя младшая сестра Марии – Анна Александровна, она стала второй женой Леонида Александровича. Это была очень счастливая и дружная семья, ведь Леонид Александрович был от природы добрым человеком, такой же была и Анна Александровна.

 

Осенью 1884 г. Леонид Александрович окончательно переехал в Вятку, сначала служил полтора года в Вятской уездной земской управе (1884-1886 гг.), а потом в управлении государственных имуществ помощником делопроизводителя (1886-1897 гг.). В эти годы семьи Леонида Александровича и Аркадия Михайловича Васнецова познакомились ближе и очень сдружились, знакомство это продолжалось, и с его дочерью, Любовью Аркадьевной Васнецовой, я встречалась каждый год, пока она была жива¹.

Жили Спасские тогда на улице Спасской (Дрелевского) в небольшом флигеле дома Рязанцевых, между Царёвской (Свободы) и Никитской (Володарского). В большом доме Рязанцевых жила семья врача С. Арбузова, его жена Ольга Александровна была старшей из сестёр Рязанцевых. Внучка её, Наталья Николаевна Арбузова, была известным краеведом в Уржуме в послевоенные годы. Семьи дружили.

В 1897 г. Леонид Александрович вернулся к педагогической деятельности и до 15 августа 1912 г. состоял учителем в Вятском земском ремесленном училище, а с 15 августа 1912 г., после почти 35-летней службы, вышел в отставку. Пенсию ему назначили, как аккуратно записал он, «от губернского земства 168 руб., да от казны 192 руб. 47 коп., итого 350 руб. в год». Сын Игорь помогал ему, он служил на бумажной фабрике Рязанцевых (Косинская фабрика). По воспоминаниям современников, это был очень одарённый и светлый человек. 26 октября 1912 г. он был введён в наследство по фабрике после Рязанцева, своего дяди по матери, но в том же году в декабре продал свою часть наследства Олегу Рязанцеву, а сам продолжал работать на бумажной фабрике. Сохранилось несколько его фотографий в компании Рязанцевых. Весной 1918 г. обстоятельства заставили Игоря уехать в Сибирь, там он и умер в 1920 г.

Леонид Александрович в семье Спасских пользовался общей любовью. Он объединял братьев и сестёр после смерти отца в 1892 г. (мать умерла значительно раньше). Общительный, жизнерадостный человек, он приезжал, бывало, к своим братьям и сёстрам, жившим не в Вятке. Посещал он Ираклия Александровича, старшего врача горнозаводского госпиталя в Воткинском заводе, бывал у И. А. Шкляевой (Спасской) в Белой Холунице, заезжал в Уржум к брату Павлу (у которого была куча детей), служившему земским врачом. Б. П. Спасский, мой отец, вспоминал, что когда приезжал «дядя Леничка», так они его звали, у детей был праздник. Детям в Уржум привёз он какие-то необыкновенные игрушки, большую лошадку и т. д. В голодный 1920 г. его сестра Мария, жившая в Нижнем Новгороде в семье Р. Рума, приехала в Вятку – конечно, к Леониду Александровичу, у него она и умерла вскоре. «Дядя Леничка» и «тетя Аничка» крестили детей своих племянников.

У Леонида Александровича хранились старинные документы его отца. Идея написать родословие Спасских принадлежала ему. Он собрал массу документов, сведений о Шиллегодских и Спасских. Но составлением самого родословия занимался, по-видимому, его сын Игорь.

В 1920-х годах жизнь стала труднее. Пенсию назначили мизерную – в 1924 г. 7 руб. 75 коп. в месяц, в 1925 – 10 руб., в 1926 – 14 руб. 60 коп. Из дома Рязанцевых на Спасской улице они переехали в дом Рязанцевых на ул. Свободы (около Коммунистической (Орловской), второй дом от угла). Любовь Аркадьевна Васнецова, младшая дочь Аркадия Михайловича, бывала у них на старой квартире и рассказывала мне, что у Л. А. очень много книг, все стены были заставлены книгами, много было цветов. В 1930 г. Леонид Александрович умер, похоронили его на Ахтырском кладбище, где лежали его родители и первая жена.

В 1932-1934 гг., когда Любовь Аркадьевна с мужем и дочерью приехали в Вятку и поселились в том же доме на ул. Свободы, Анна Александровна жила уже одна, оставаясь удивительно доброжелательным и кротким человеком. Умерла она в 1942 г.

Я тоже в 1920-х годах, да и позже, бывала в этом доме на ул. Свободы, родители брали нас, детей, тем более что я была крестницей Леонида Александровича. Всегда радостно и приветливо встречали они нас, расспрашивали, разговаривали с родителями и с нами. У них было уютно. Потом бывал чай, но уже не из самовара (как у нас дома), а из чайника. В квартире жили ещё семьи кого-то из Рязанцевых. Подарил мне Леонид Александрович прекрасные вещи (теперь-то я знаю, что они были очень дорогие) – пресс на письменный стол (он представлял собой толстую пластину из уральского камня, на нем тоже из камней – ягоды малины, ежевики натурального цвета, зелёные листья, ягоды черешни из различных видов уральских камней – всё тонкой работы, удивительной красоты). Был ещё подарок – шкатулочка из серебряных нитей ажурной работы, гирька из соли и многое другое. Всё это я увезла в Ленинград, когда вышла замуж, и всё это пропало в блокаду. На память о нём остались только несколько томов словаря Гранат.

Любили они детей, эти прекрасные люди. И, несмотря на трудную, с лишениями жизнь, на утраты родных, не роптали и были всегда доброжелательны, всем интересовались.

Илария Александровна Спасская (в замужестве Шкляева) была шестым ребёнком в семье А. Я. Спасского, родилась в Вятке 21 февраля (4 марта) 1853 г. Будучи старше брата Леонида на 2 года, она была очень дружна с ним в детстве и позже с его семьей. Большая часть жизни Иларии, как и Леонида, прошла в Вятке. По характеру своему она была бойкая, весёлая девушка и, как вся интеллигентная молодёжь 1870-х годов, интересовалась народническими идеями Добролюбова, Чернышевского. Она тоже упомянута в «Деятелях революционного движения в России». Илария закончила Вятскую женскую гимназию с золотым кольцом в 1870 или 1871 гг. (или в 1868?), через некоторое время выдержала экзамен при Вятской мужской гимназии на звание домашней учительницы и заняла место учительницы арифметики в Вятской женской гимназии.

Илария была очень общительным человеком, знакомых было много, видимо, в 1870-х годах её портрет и написал В. М. Васнецов. Хотелось ей учиться дальше, и она, конечно, с согласия родителей в 1877 г. поехала в Москву и поступила на Высшие женские курсы Герке. Окончив их через четыре года, служила в с. Фатеже Курской губернии. Была она, по-видимому, прирождённым педагогом, человеком с большим чувством долга жены и матери. В 1885 г., тридцати двух лет, она вышла замуж за врача Белохолуницкого завода Н. Н. Шкляева, который после смерти жены остался с пятью детьми, старшему было 8 лет.

К слову сказать, у всех детей Александра Яковлевича чувство долга было развито необыкновенно сильно. И вот Илария Александровна решилась воспитывать этих детей, да своих родилось пятеро! Через 17 лет её муж умер, Илария осталась одна с восемью детьми, двое старших уже были самостоятельны. Средств к существованию было мало, помогали любящие братья Николай, Ираклий, не имевшие своих детей, а младшую дочь Юлию устроили в Николаевский сиротский институт в Петербурге (ныне Педагогический институт им. А. И. Герцена), здесь она получила специальность медицинской сестры, была на войне в 1916 г. Я как-то спросила Юлию Николаевну, какое впечатление оставило у неё пребывание в этом институте. С большим уважением она относилась к годам, проведённым в этом учебном заведении. По выходе из института девушки получали специальность учительницы, медицинской сестры. Одеты они были в одинаковые добротные платья, организация питания нескольких сотен человек была хорошей. За стол садились по 10 человек, причём столы накрытыми подавались снизу по подъёмнику.

В 1920-х годах все дети Шкляевых разъехались, а двое уже умерли. Илария Александровна осталась с дочерью Юлией Николаевной, которая работала медицинской сестрой в туберкулёзном диспансере (тогда жив был ещё Ираклий Александрович, её дядя, он был специалист по туберкулёзу). Илария и Ираклий тоже очень дружили. Мы частенько бывали у Иларии Александровны, это была очень худенькая, но бодрая старушка, и чувствовалось, что все её родственники, в том числе и мы, дети, её внучатые племянники, были ей близки. Несмотря на её приветливость и доброту, видно было и нам, детям, что характер она имела твёрдый, и были у неё свои суждения.

Сын её, В. Н. Шкляев, в своей работе «Моя жизнь» много рассказывает о своём детстве, о матери, её самоотверженной любви к детям, однако она была строгая, и слушаться её все дети должны были беспрекословно.

В этой же своей работе он подробно рассказывает о портрете Иларии. Тот портрет, который хранился у Ираклия Александровича, а потом у Шкляевых, не был кисти В. М. Васнецова, но у частного лица отыскали подлинный портрет, который музей и приобрёл².

В середине 1930-х годов из двоюродных сестёр и братьев у отца остались только Валериан Николаевич и Юлия Николаевна Шкляевы. Юлия Николаевна – прекрасный человек, она часто бывала у нас в Вятке-Кирове. В 1950-1960-х годах она жила в г. Горьком, в семье своей сестры. В те годы я бывала в Горьком и всегда встречалась с ней. Она так же, как и Илария Александровна, на всю жизнь сохранила любовь к своим родственникам Спасским. Умерла Илария Александровна в 1934 г.

г. Санкт-Петербург, май 1992.
Герценка: Вятские записки. Вып. 4. – Киров, 2003. – С. 108-113.

Примечания

1. Шкляев В. Н. Моя жизнь: Воспоминания: В 2 ч. – Горький, 1973. Ч. 2. С.344. Машинопись.
2. Там же. С.347.

 664 total views,  1 views today