Елена Ивановна Самарцева

О Мосоловых — владельцах Шурминского и Буйского металлургических заводов

(Рукопись)

Мосоловы, наряду с Демидовыми, Ореховыми, Баташовыми стояли у истоков зарождения черной металлургии в России. Как показывает знакомство с книгой Н. И. Павленко «История металлургии в России XVIII века» (1962), а также с материалами, хранящимися в музеях, архивах и библиотеках городов Тулы, Кирова и Уржума, Мосоловы — это целая династия заводовладельцев, деятельность которых была начата ещё в XVII веке и продолжалась почти до конца XIX столетия. Примерно в 1595 г. в Туле было начато производство огнестрельного оружия, которое изготовлялось кузнецами-оружейниками под контролем «государственных чиновников». Вначале это были одиночные весьма примитивные мастерские, возникавшие при личном хозяйстве кузнецов.

Но, начиная примерно с 1637 г. оружейное дело начало довольно быстро развиваться. Этому способствовало строительство в Туле голландским купцам Андреем Виниусом по договору с царским правительством, первого в Московском го­сударстве казенного доменного завода. С пуском его, в определенной степени, была решена проблема главного сырья для оружейного производства. В это же время возникают многочисленные как частные, так и принадлежащие государству мастерские-кузницы, которые, по указу Петра I, создаются в Туле в специально отведенном для изготовления оружия месте — «кузнецкой слободе». Число людей, связанных с оружейным делом, быстро растет. Появляется крупные предприниматели, в том числе Исай Мосолов и его двоюродный брат Григорий. Они занимаются не только изготовлением оружия, но и сбытом его как правительству, так и частным лицам. Позднее известными оружейниками стали сыновья Исая — Максим и Терентий, и Григория — Перфилий и Кузьма.

В конце XVII века бурную деятельность в оружейном производстве развил Никита Демидов. В 1696 году он построил в Туле две домны и две молотовые мастерские и сумел, таким образом, изготовлять оружие из «своего металла». Мосоловы старались не отставать от Демидова. Некоторые из них, в частности Кузьма и Терентий, также построили домны и практически отошли от оружейного производства, считая более выгодным делом выплавлять из местного сырья металл и продавать его оружейникам. Что касается Максима и Перфилия, то они продолжали служить вначале на мелких казенных предприятиях, а затем на оружейное заводе, созданном в Туле в 1712 г. по указу Петра I.

Вместе с Перфилием заводскими мастерами-оружейниками были и его четыре сына: Алексей, Максим, Иван Большой и Иван Меньший. После смерти Перфилия сыновья решили заняться частным предпринимательством. Особенно к этому стремился Максим, по инициативе которого в 1729 г. был построен Мышегский доменный завод, а в 1734 — Шанский — доменный и передельный. Позднее братьями были построены еще шесть металлургических заводов, в том числе, по примеру Демидовых, два — на Урале. Руду для заводов Мосоловы покупали у «местных обывателей» или добывали её на расположенных вблизи предприятий месторождениях, которые они также старались приобрести. Кроме того, братья Мосоловы скупали все земли, прилегающие к заводам, вместе с расположенными на них деревнями.

Такая активная деятельность Мосоловых объясняется тем, что царским правительством в то время поощрялось привлечение к развитию металлургии частных лиц. Стране был нужен металл. Еще в 1700 году, когда началась война со Швецией за выход к Балтийскому морю, потребовалось большое количество оружия. В целях укрепления армии, особенно после поражения под Нарвой, Петр I принял самые решительные меры по расширению металлургического производства, также усилению поисков и разведки месторождений минерального сырья.

В связи с этим, в самом начале XVIII века было создано специальное учреждение «Приказ рудокопных дел», в соответствии с которым осуществ­лялись учет добычи руд и выплавки металлов, постройка новых или реконструкция известных предприятий, подготовка специалистов, составление инструкций по поискам различных видов минерального сырья. В 1719 году была создана Берг-коллегия и издан указ о горных привилегиях — «О полной свободе горного дела в России». В указе отмечалось, что «соизволяется всем, и каждому дается воля, какого б чина и достоинства ни был, во всех местах как на собственных, так и на чужих землях искать, плавить, варить и чистить всякие металлы, сиречь: золото, серебро, медь, олово, свинец, железо, також и минералы, яко селитра, сера, купорос, квасцы и всяких красок потребные земли и камения». Многие собственники земель были недовольны выходом в свет указа, нередко они преследовали «самочинных рудоищиков». Но всегда находились самоотверженные люди, которые на свой страх и риск производили поиски руд в самых различных районах страны. Таким путем было открыто много новых месторождений железных и медных руд. На них строились рудники, возникали металлургические заводы. Царским правительством особенно поощрялось освоение новых земель, расположенных вдали от вентральной части России. Для этого, еще при Петре I, десятки тульских кузнецов отправлялись на восток страны. Все это в скором времени дало должные результаты.

Металлургические заводы России уже в 1734 году выплавляли до 3 миллионов пудов чугуна и до 40 тыс. пудов меди. При этом, по мнению специалистов, качество выплавляемого металла было очень хорошим. Отмечалось, что железо «самое доброе, не плоше свицкого (шведского) и «во всякие оружейные стволы и замки годитца». В XVII веке России часто приходилось железо и железные изделия в значительных количествах покупать зa границей, в основном, в Швеции. Во времена Петра I положение дел в корне изменилось. По производству чугуна, в течение всего XVIII века, Россия занимала первое место в мире, его выплавлялось в 2,5 раза больше, чем в Англии в 4 раза больше, чем во Франции. Это позволило около трети продукции продавать другим странам. Следует подчеркнуть, что состояние русской техники в области металлургии в то время находилось на значительно более высоком уровне, чем в зарубежных странах.

В таких условиях происходило развитие деятельности братьев Мосоловых, в результате чего они стали крупными заводовладельцами. Но и это их не останавливает. Они стараются еще шире развернуть металлургическое производство. Примерно в 1746г. братья узнают, что хлыновский купец Александр Фирсович Прозоров является владельцем Шурминского медеплавильного завода, но не справляется с делами на нем и готов взять к себе в компаньоны опытного человека, знакомого с металлургическим производством, или сдать завод в аренду. Прозоров был известной фигурой в торгово-промышленном мире Вятского края. Занимался он главным образом винокуренным производством, имел несколько заводов. Не менее важное место занимал в его делах рыбный промысел, для чего он держал несколько бригад, ловивших рыбу как на реке Вятке, так и в более мелких реках, впадающих в нее. В одной из бригад служил «посадский человек» Тимофей Рукавишников. Однажды он с несколькими рыбаками, по распоряжению Прозорова, отправился на лодке в низовья Вятки, чтобы узнать, какие там могут быть уловы. По пути они заночевали в районе Шурминских гор и там, на берегу, Тимофей обнаружил довольно глубокие ямы, заросшие лесом. В ямах он нашел несколько камней, имеющих в некоторых местах ярко-зеленый или синий цвет. Камни заинтересовали Тимофея и он привез их показать Прозорову. Купец также удивился находке и отнес камни специалистам, которые определили, что это медная руда. Много средств вложил Прозоров, чтобы узнать — сколько такой руды находится в Шурминских горах. Его старания не пропали даром. Руды было достаточно для создания медеплавильного завода. Но построить завод было не просто. Нужны были значительные капиталовложения, поэтому Прозоров пригласил к себе в компаньоны другого хлыновского купца — Дряхлова Вонифатия Ивановича.

После того, как в марте 1731 г. Берг-коллегия дала разрешение, строительство завода началось практически сразу же. Были наняты мастера и рабочие, из Хлынова в низовья Вятки двинулся караван барж с материалами и оборудованием. Завод было решено построить на берегу реки Шурминки, рядом с большим марийским поселением — Шурмой. Это поселение было раньше небольшой крепостью и располагалось на оживленном торговом пути, соединяющем Хлынов с южными землями. Выбор места для закладки завода, таким образом, был не случаен. Близость руды, обилие воды и леса — главные условия нормальной деятельности предприятия. Многочисленные поселки вдоль торгового пути обеспечивали приток на завод рабочей силы. И, наконец, завод был связан оживлённой дорогой и судоходной рекой с Хлыновым — основным местом жительства Прозорова и Дряхлова. Строительство завода и рудников началось одновременно и велось весьма интенсивно. Труд рабочих был каторжным. Купцы не щадили людей, которые практически в течение года построили плотину, вырубили в непроходимом лесу площадь для заложения завода и просеки для дорог, построили две медеплавильные печи, подготовили месторождение к добыче руды, начали строительство поселка.

В 1732 году Шурминский завод выплавил первую медь. По архивным данным, собранным К. И. Зайцевой, государство скупило медь у частных промышленников по принудительной цене 5 руб. 50 коп. за пуд. Из пуда меди изготовлялось 16 рублей денег. Если участь расходы, связанные на монетных дворах непосредственно с чеканкой денег, то прибыль от каждого пуда металла равнялась примерно 10 рублей. В связи с этим царское правительство весьма поощряло деятельность предпринимателей, связанную с медеплавильным производством, и это одна из причин того, что Шурминский завод был построен в сроки, немного превышающие один год. Владельцы завода продолжали жить в Хлынове, лишь изредка, в основном в летнее время, они приезжали в Шурму, чтобы проследить за ходом всех дел. В I745 г. Дряхлов умирает, и завод полностью переходит во владения Прозорова. Но этого купца, в большей степени привлекло менее хлопотное дело — винокурение, доход от которого был весьма значительный. Шурминский же завод требовал постоянного присмотра, больших затрат труда. Медеплавильные печи необходимо было постоянно поддерживать в рабочем состоянии. Руда добывалась в карьерах или из шахт, доставлялась до завода по грунтовым дорогам, которые во время дождей раскисали и становились непроходимыми. Около завода, на специальных площадках, руда измельчалась и отделялась от пустой породы. Плавка металла требовала много угля. Для этого вырубался лес, бревна вывозились к углежочным ямам. На все виды работ необходимо было большое количество людей, которые работали в невероятно тяжелых условиях.

Продолжительность рабочего дня равнялась 13 часам. Распорядок дня был таков: работа утренняя — с 5 до 8 часов; завтрак с 8 до 9 часов; работа дополуденная- с 9 до 12 часов; обед с 12 до I часа; работа послеполуденная — с 1 до 8 часов; ужин с 8 до 9 часов; сон — 9 часов вечера до 4 часов утра. Жили рабочие в землянках или в бараках. Лишь для хозяев и управляющего было построено несколько больших деревянных зданий. Среди рабочих начались болезни, резко возросла смертность. Много людей погибло в шахтах, при авариях на заводе. 4 ноября 1746 года рабочие не вышли на работу. Они требовали, что6ы их «не таскали болящих на работу, да кормили бы всех справно». Это требование было выполнено лишь формально, как временная мера, в связи с чем с завода начался массовый уход «пришлых» людей. Работа на предприятии продолжалась лишь силами «приписных» крестьян, которых у Прозорова было около 300 человек. Дела на заводе пошатнулись ещё больше после того, как от Прозорова на Урал, по по приглашению Демидовых, переехал главный управляющий Шурминского завода.  Поиски нового человека-специалиста по медеплавильному делу были безуспешны, и тогда Прозоров решает сдать завод в аренду. Арендаторы нашлись быстро. Ими были братья Мосоловы. В феврале 1747 года Иван Меньший, по поручение братьев, заключает с Прозоровым контракт и Мосоловы приступают к активной эксплуатации завода.  Условия аренды были очень выгодны братьям, так как кроме завода, практически в свое полное распоряжение, они получили месторождение с построенными на нем рудниками, сенные угодья, прилегающие пашни и леса, приписных крестьян. За каждые 100 пудов выплавленной чистой меди Мосоловы платили 80 рублей. По тем временам это было очень выгодно и давало братьям большую прибыль. В I750 году Прозоров решает продать завод. Братья Мосоловы охотно похупают его за 5 тыс. рублей и пытаются реконструировать его с целью значительного увеличения производства металла.

Всё это братьям Мосоловым было необходимо, в первую очередь, по той причине, что хозяйство их в это время начинает приходить в упадок. Решением Берг-коллегии были закрыты три завода: Архангельский, Шанский и Гиреевский, так как для работы их приходилось вырубать огромные лесные массивы, а леса в тех местах нужны были для других целей. Заводы давали ежегодный доход равный 100 тыс. рублей ,поэтому ликвидация их была для братьев таким сильным потрясением, что Алексей вскоре умер, а Максим, по свидетельству сына, «впал в печаль и прежестокую болезнь». Исправить, хотя бы в какой-то степени, создавшееся положение Мосоловы решили путем перестройки Шурминского завода, превращения его в достаточно крупное, по тем временам, предприятие. Для этого они привозят в Шурму с закрывшихся заводов опытных мастеров и рабочих, которые приступают к реконструкции не только медеплавильных печей, но и всех рудников, через которые шла отработка месторождений меди.

После смерти Алексея между Максимом и Иваном Меньшим стали возникать постоянные ссоры. Началось с того, что Иван Меньший в челобитной, направленной в Берг-коллегию, обвинил Максима в присвоении не принадлежащих ему денег. Максим, в свою очередь, примерно в этом же самом обвинил Ивана Меньшего. И неизвестно, чем бы кончились такие взаимные обвинения, если бы в ссору братьев не вмешался их племянник Иван, сын Алексея. Он также написал челобитную, в которой отмечал, что его дяди -Максим, Иван Большой и Иван Меньший не делятся с ним, а также с его братом Григорием и матерью Пелагеей Родионовной доходом, который равнялся 50 тыс. рублей. Действия Ивана сильно повлияли на братьев и они в 1755 году приняли решение поделить хозяйство между всеми владельцами. Раздел был сложным, возникало много судебных процессов, продолжавшихся в течение пяти лет. За это время количество выплавляемого металла на заводах резко сократилось, некоторые предприятия практически были остановлены.

В 1760 г. раздел хозяйства Мосоловых завершен. Максиму по жребию достались все предприятия, построенные на реке Мышиге: металлургический и лесопильный заводы, мукомольная фабрика. Кроме того, он стал владельцем Шурминского медеплавильного завода, Златоустовского завода, находящегося в стадии строительства, двух мест для заложения новых заводов: на реке Вятке и в Мурманском уезде, где были обнаружены железные руды. Иван Меньший стал владельцем Бытонанского завода в Брянском уезде, строившегося Ветминского завода, бумажной и полотняной фабрик, мельницы и лесопильного завода в Можайском уезде. Значительную часть хозяйства — Непложский доменный и молотовый заводы, Кано-Никольский медеплавильный завод и некоторые другие предприятия получили сыновья Алексея — Иван и Григорий. Ряд предприятий, в частности Нязе-Петровский завод и расположенная недалеко от него бумажная фабрика, стали принадлежать Ивану Большому, который не вмешивался в ссору братьев между собой или с племянником. Его не интересовала металлургия, поэтому сразу же после раздела хозяйства он продает свою долю и уезжает на постоянное жительство в Москву.

Разделившись и став самостоятельными хозяевами, братья Максим и Иван Меньший, а также их племянники развернули бурную деятельность по восстановлению и расширению производства на всех своих предприятиях. Особенно отличился в этом отношений Максим, который был наиболее энергичным из всех братьев. Он решил сам осмотреть свое хозяйство, познакомиться с положением дел на местах. В первую очередь он отправился на строившийся Златоустовский завод. Оттуда он едет на Тагильский завод, который принадлежал его землякам Демидовым. Цель поездки — перенять опыт строительства крупных металлургических предприятий и использовать его при создании Златоустовского завода. И это Максиму удается: построенный им Златоустовский завод в то время был одним из лучших в России и давал большой доход.

Расширяется производство и на других заводах Максима, том числе на Шурминском, который по выплавке меди занимал первое место среди подобных предприятий в Казанской губернии.  В 1765 году на Шурминском заводе было десять медеплавильных печей. Производительность их можно было бы значительно увеличить, если бы не начали отказывать месторождения, откуда добывалась медная руда. А они начали истощаться одно за другим. Открыть новые месторождения не удавалось, в результате чего возникла угроза закрытия Шурминского завода. Но Максим находит выход из положения. Он решает, наряду с выплавкой меди, начать переработку железных руд, которые в Вятском крае были известны с давних пор и во многих местах успешно отрабатывались.

Месторождения таких руд находились недалеко от Шурминского завода. Для получения железа из местного сырья Максим строит в Шурме несколько доменных печей. Кроме того, он создает ряд передельных и молотовых цехов, где перерабатывается металл не только полученный на шурминских домнах, но и привезенный с других, принадлежащих Максиму заводов, том числе со Златоустовского. Этот период времени является расцветом производства металла на Шурминском заводе. Но выплавка меди постепенно прекращается полностью, завод становится чугунолитейным и железоделательным.

 

В конце 1763 года Максим узнает, что примерно в 30 километрах к западу от Уржума, на реке Буй, в районе села Буйского, открыто несколько месторождений меди и железа. Он немедленно скупает эти земли и решает строить там медеплавильный и железоделательный заводы. Но с реализацией своих планов он не спешит, так как не уверен в количестве руды на месторождениях. В первую очередь он уточняет запасы металла в недрах и лишь в августе 1766 года впервые обращается в Берг-коллегию с просьбой разрешить строительство на реке Буй шести медеплавильных и шести доменных печей. Место для завода было выбрано весьма удачно. Обилие леса, строительных материалов, воды, готовая плотина на реке Буй позволяли создать предприятие сравнительно в короткие сроки.

Но Берг-коллегия 28 сентября I767 года дает разрешение на строительство только домен, создание же медеплавильных печей предлагалось отложить до розыска «более богатых руд». Тогда Максим обращается в Берг-коллегию вторично и просит, наряду с домнами, установить шесть молотов для перековки как местного чугуна, так и привозимого со Златоустовского завода. Эта просьба Берг-коллегией была удовлетворена, но претворить её в жизнь Максим не сумел. В ноябре 1767 года он умирает. За его наследниками — сыновьями Василием и Антипой остается долг равный 70153 рублей, который возник в связи с большими капиталовложениями в строительство Златоустовского завода и реконструкцией Мышегского. Сыновья Максима решают поделить наследство. По жребию старшему Василию достается Златоустовский завод, младшему Антипе — Мышегский, Шурминский и место для строительства нового завода на реке Буй.

Но при этом между братьями составляется договор, согласно которому Василий обязуется в течение трех лет снабжать чугуном Златоустовского завода Шурминский завод и выплатить государственной казне долг в размере 40153 руб. — остальная часть долга должна была быть погашенной Антипой. Как и отец, Антипа был весьма энергичным человеком, но отличался от него исключительной жестокостью. Он не щадил не только здоровье человека, но даже его жизнь, поэтому принадлежавшие ему подневольные люди жили и работали в невероятно тяжелых условиях. Главное внимание Антипа уделяет строительству нового завода. Приехав в село Буйское, он был поражен красотой местности, а узнав, что здесь, кроме изобилия материалов, необходимых для создания предприятия, земли вполне пригодны для пашни, в лесах много пушного зверя, а в реке рыбы, принимает решение построить здесь для себя усадьбу и сделать её «столицей» своего хозяйства. В очень короткий срок Антипа скупает дополнительно новые земли вместе с расположенными на них деревнями и становится владельцем крупкой территории. Для строительства завода Антипа привозит из Тулы и других принадлежавших ему предприятий около 400 мастеров и рабочих. Для подсобных работ из деревень сгоняются крепостные крестьяне.

Руководил строительством завода специалист, приглашенный из Петербурга. Одновременно с заводом началось строительство рудников на всех известных месторождениях, которые были удалены от создаваемого предприятия на 5-50 км.  Особое внимание Антипа уделял строительству барской усадьбы. Для этого он из Москвы выписал архитектора, который прямо на месте, с учетом требований Антипы, составил проект дома, подсобных помещений и парка, который должен был окружать дом. Главное условие, которое Антипа поставил перед архитектором, заключалось в том, чтобы дом был «не хуже московских».

 

Учитывая все это, было решено дом строить каменным. Из Новгорода Антипа приглашает «мастера кирпичных дел», который создает «кирпичный сарай» и начинает выпуск кирпича из местного материала.  2 января 1769 года завод был пущен и выдал первый металл. Строительство барской усадьбы закончилось годом позднее. Она была великолепна. Дом был из двух этажей с огромным подвалом и чердаком, Чувствовалось во всем, что он был построен мастером не только отлично знавшим свое дело, но и обладающим большим вкусом.

 

При строительстве этот неизвестный архитектор во всей полноте сумел учесть особенности окружающей местности, в результате чего панорама усадьбы была необыкновенно красивой. На уровне второго этажа дом был как бы опоясан широким балконом, на который можно было выходить из различных комнат и гулять, любуясь красотой окрестностей. Большие окна соответствовали общим размерам здания и обеспечивали хорошую освещенность всех комнат, которых было около 50.

На первом этаже находился большой зал, где Антипа устраивал обеды для гостей и пышные балы. Для танцев был отведен другой зал с балконом, где помещались крепостные музыканты. Пол во всех комнатах был паркетным. Стены украшали зеркала и другие картины. Мебель была куплена за границей или изготовлена по специальному заказу в Москве. На втором этаже был кабинет барина, «охотничья комната», украшенная дорогим оружием, чучелами и шкурами животных, убитых лично Антипой во время охоты. Рядом располагалась комната, где хозяин держал своих любимых собак. В подвальном помещении дома был склад, а также своего рода тюрьма, где держали наказанных крестьян и мастеровых. На чердаке были три летние комнаты. Там в погожие дни Антипа любил устраивать обеды и чаепития.

Центральный вход в дом украшало крыльцо из фигурного чугуна. Изготовлено оно было из местного металла только что пущенного завода. Дом был обнесен чугунной узорчатой решеткой с каменными башенками и красивыми литыми воротами. Вокруг дома располагался парк с беседками и аллеями.

 

Из центральной части парка к пруду спускалась лестница. Берег пруда был покрыт деревянным настилом. Там было любимое место гуляния семьи Антипы Мосолова. Перед входом в усадьбу была небольшая площадь, где в праздничные дни крестьяне развлекали Антипу плясками и хороводами. Таким образом, Антипа Мосолов строил на реке Буй завод и усадьбу капитально, на века.

 

Строители же — крепостные крестьяне и пришлый рабочий люд жили в это время в землянках и сколоченных «на скорую руку» бараках. Многие, не выдержав таких условий труда, болели и умирали, или, если ещё хватало сил, сбегали. Но Антипу это не смущало. Он приобретал новую «рабочую силу», покупая её в других городах, выменивая на продукцию своих заводов или породистых собак.

 

В сравнительно короткий срок небольшое Буйское разительно переменилось. Теперь оно состояло из четырех слобод: Заречной, Буйского починка, Главной и Верхней. Заречная слобода располагалась на берегу пруда и состояла из четырех улиц, поднимавшихся в гору к лесу. На окраине слободы находилась маленькая больница — лазарет. В слободе жили в основном рабочие и мастеровые. На другом берегу пруда был Буйский починок, представляющий собой три вытянутых вдоль реки улицы. Здесь, как и в Заречной слободе жили главным образом те, кто плавил и обрабатывал металл. Главная слобода отличалась от всех остальных тем, что дома на улицах нередко были двухэтажными, жила в них «местная знать». Верхняя слобода была самой бедной. Здесь в ветхих избенках ютились крестьяне и некоторые из мастеровых.

В 1774 году в селе началось строительство Вознесенской церкви. Строили ее несколько сотен человек, под руководством выписанных из Казани мастеров. Внутри церковь была украшена фресками и мозаичными картинами с изображением богов, богатыми иконами. Вокруг церкви была каменная ограда с фигурной кладкой кирпича. В 1770 году по количеству жителей село Буйское значительно превосходило г. Уржум. В нём насчитывалось I850 человек, а в Уржуме всего лишь 730.

В 1772 году Антипа строит еще один металлургический завод — Залазнинский с доменными печами и тремя молотами, значительная часть чугуна этого предприятия привозилась в Шурму или Буйск на переделку, так как производительность собственных молотов была невелика, перевозился чугун речным путем или на лошадях. На этом деле было занято много людей. Целые караваны повозок двигались по дорогам между заводами. Продукция заводов Антипы была достаточно разнообразна. Изготовлялось полосовое и листовое железо, выковывались наконечники для сох, топоры, гвозди, отливались утюги, умывальники, наковальни и т.д. Все изделия продавались при заводax, a также вывозились в различные города Поволжья. Особенно большую выручку Антипе приносил сбыт товара на Макарьевской ярмарке. В 1784 году Антипа расширяет Шурминский завод, а четырьмя годами позднее строит около него новый доменный Шурма-Никольский. Доходы Антипы растут, продукция пользуется большим спросом, имя его становится широко за пределами Казанской губернии.

И вот тогда Антипа Мосолов задумывается о приобретении своей фамилии дворянского титула. С этой целью он едет в Тулу, где приобретает документ, свидетельствующий о том, что все его предки были якобы из «знатных персон», что еще некий Фока Мосолов, живший во второй половине XVI века, имел дворянский титул. Дворянином был сын Фоки — Тимофей и внук — Григорий, от которого Мосоловы и вели свою родословную. Собрав необходимые сведения о своих предках, Антипа пишет прошение в дворянское собрание Калужской губернии о присвоении дворянского титула ему и всем его родственникам Мосоловым. Дворянское собрание рассмотрело прошение Антипы 1З марта 1788 года, все приводимые доводы показались убедительными, в связи с чем оно вынесло решение «оных разных заводов содержателей Мосоловых внести в дворянскую родословную книгу, приличную часть, и дать роду их грамоту». Казалось бы, что дело было сделано, но тут произошло непредвиденное. Житель Тулы однофамилец Мосоловых статский советник Алексей Андреевич направил в дворянское собрание письмо, где утверждал, что дворянин Тимофей Мосолов, которого Антипа выдавал за одного из своих предков, детей не имел. Григорий не сын Тимофея, дворянином никогда не был, а числился в списках «тульских стрельцов и пушкарей, казенных кузнецов и замочников и станочников».

Познакомившись с письмом, дворянское собрание отменило ранее принятое решение о присвоении Мосоловым титула дворян. Но Антипа не собирался сдаваться. Немалую сумму денег потратил он на то, чтобы шесть тульских дворян объявили себя родственниками заводовладельцев, а 46 «знатных персон» подтвердили, что предки Мосоловых были дворянами. На основании этих показаний, по решению дворянского собрания Мосоловы получили желаемый титул и их фамилии были внесены в родословные дворянские книги Нижегородской, Тульской, Уфимской, Рязанской и Калужской губерний.

После этого Антипа решает еще более увеличить свой капитал. Он строит несколько мастерских для изготовления товаров, пользующихся повышенным опросом у населения, расширяет торговлю. Его доверенные лица выезжают во многие города России и сбывают изделия заводов. Выгодно для Мосолова торговля идет и в Уржуме, где были построены из кирпича складское помещение и лавка. Объясняется это тем, что в то время через Уржум проходил важный торговый путь, по которому и зимой и летом шли обозы с различными товарами, проезжали многочисленные торговцы и покупатели. Многие из них приобретали изделия заводов Антипы для личного пользования или для перепродажи в других городах.

Доходы Антипа были огромны, но жадность не знает границ. Стремясь разбогатеть еще более, он начинает заниматься пушным промыслом, продажей леса, разведением льна и изготовлением парусины. Во всех этих делах Антипе помогает его сын Иван, вышедший в отставку в 1786 году в чине поручика. После смерти Антипы Иван становится единственным владельцем хозяйства своего отца.

Как и Антипа, Иван был жесток и жаден. Он беспощадно эксплуатирует своих крепостных и заводских рабочих. Каждому из них он установил норму выработки, за невыполнение которой порол, сажал в темницу, находящуюся в подвале своего дома, или лишал заработка. Рабочей силой у Ивана были не только взрослые, но и дети. Девочки с 9 лет привлекались к работе в барской усадьбе или на полях. Мальчики в этом возрасте ухаживали за скотом, месили глину на кирпичном заводе. С 14 лет они работали углежогами, а с 18 лет на заводах и в мастерских. Работали до старости, а вернее до тех пор, пока хватало сил. Многие умирали прямо на рабочем месте. Смертность заводского люда была очень высокой.

Иван же вел самый роскошный образ жизни. Он несколько раз выезжал во Францию, Италию, Германию, часто был в Петербурге и Москве, нередко навещал своих родственников на Урале. При всем этом, основным местом жительства Ивана был Буйский Завод. В дом, построенный его отцом, Иван провел водопровод, расширил парк. Увлекаясь охотой, он скупал породистых охотничьих собак, лошадей, ловчих птиц. На охоту в Буйск нередко приезжали родственники Ивана из других городов. Как и Антипа, Иван любил проводить пышные балы, организовал при доме неплохой оркестр и хор. В воскресные и праздничные дни он появлялся на улицах Буйска в шикарной карете, запряженной шестеркой лошадей. Развлекая гостей, Иван Мосолов часто устраивал перед домом на площади «шутовские пляски», кулачные бои. На этой же площади Иван выстраивал молодых парней и девушек и отдавал распоряжение — кто на ком должен жениться. При этом ему доставляло огромное удовольствие подбирать пары молодых людей внешне несоответствующих друг другу. Так, крупных, видных девиц он обычно старался выдать замуж за слабых некрасивых парней небольшого роста. Такие распоряжения Мосолова должны были выполняться беспрекословно. Жители Буйска и Шурмы боялись и ненавидели Мосолова. Чтобы отомстить ему, они устраивали поджоги. Поэтому не случайно только в течение одного лета у заводовладельца в Буйском сгорели мельница, склад и кузница. Умер Иван Мосолов на 80 году жизни, оставив после себя наследниками двух сыновей и дочь.

Старший сын Мосолова, образованный человек с прогрессивными взглядами, постоянно жил в Петербурге. Он ненавидел своего отца за жадность, издевательство над крепостными, и постоянно ссорился с ним. По этой причине Иван отказал в наследстве старшему сыну и завещал все свое хозяйство младшему сыну и дочери. Но дочь Мосолова вскоре скончалась, в связи с чем новым владельцем Шурминского и Буйского заводов стал Николай Иванович Мосолов. После смерти отца он находился на военной службе в чине штабс-капитана, но через два года вышел в отставку и переехал на постоянное жительство в Буйск. По сравнению со своим дедом и отцом Николай Мосолов был более гуманным человеком, религиозным до фанатизма. Первым делом он строит кладбищенскую церковь и часовню, где много молится, запрещает телесные наказания крепостных и заводских людей, а также ту форму бракосочетания, которая была «узаконена» его отцом. Пышные балы и охота мало интересуют Николая. Без особого рвения он занимается и хозяйством, стремясь к спокойному, уравновешенному образу жизни. Гораздо больше его интересуют книги, коллекционирование картин.

 

К этому времени село Буйское стало уже достаточно крупным населенным пунктом. По количеству жителей оно, как и в прежние годы, превосходит Уржум. В селе появляется много купцов, которые строят добротные дома, магазины, развертывают торговлю. Небольшой лазарет они перестраивают в достаточно хорошо оборудованную для того времени больницу. Создают мужскую и женскую начальные школы для обучения своих детей. В первые годы хозяйствования дела у Николая Мосолова шли неплохо. Но постепенно начали истощаться все месторождения.

Многие предприятия устарели настолько, что их пришлось закрыть. Вначале это произошло с Шурминским заводом. В том крае продолжали работать на привозном сырье лишь шурма-никольские домны. Из-за отсутствия местной руды Буйский завод переходит на выковывание полосового сортового железа из чугуна, доставляемого с других предприятий Мосоловых. Но это заводовладельцу обходится очень дорого. У него появляются долги, которые растут с каждым годом. Николай делает все возможное для открытия новых месторождений. Он приглашает для поисков и разведки железных руд опытных специалистов, но все оказалось напрасным. Несмотря на большие капиталовложения, новых объектов обнаружено не было. В 1862 году Николай Иванович Мосолов умирает, за ним остается огромный долг казне. Этот долг предлагается погасить наследникам Мосолова — двум сыновьям, проживающим в Петербурге. Но те, видя абсолютную бесперспективность всех предприятий, отказываются от наследства, и, таким образом, от выплаты долга. Буйский и Шурма-Никольский заводы переходят в собственность государства, которое еще пытается эксплуатировать их примерно 10-15 лет.

Но в конце XIX века в России строится много новых крупных металлургических предприятий, дающих большое количество дешевого металла. Конкурировать с ними ни Буйский, ни Шурминский заводы не могли. Это явилось главной причиной их окончательного закрытия. К моменту ликвидации завода в Буйском проживало около 2800 жителей. В связи с закрытием предприятий, многие из них остались без работы, без средств существования. Начался массовый выезд населения. Многие занялись сельским хозяйством, образовав недалеко от Буйска починки, которых насчитывалось около 15. Часть населения выехала в Уржум или разбрелась по соседним деревням. В 1885 году в Буйском осталось немногим более 1000 жителей, повсюду стояли заброшенные и заколоченные дома. Значительный выезд населения произошел из Шурмы, после закрытия там всех предприятий. Примерно в 1890 году бывшие владения Мосоловых в Бyйском были проданы государством лесопромышленнику Бушкову, который в старых заводских зданиях хотел создать бумажную фабрику. Но этому помешал внезапно возникший пожар, уничтоживший все деревянные постройки. Новый этап развития сел Шурмы и Буйска начался только после Великой Октябрьской социалистической революции. В настоящее время это крупные сельскохозяйственные центры, история которых исключительно богата и интересна. Изучение ее должно быть продолжено и хорошо, если бы к этому благородному делу активно подключились местные краеведы, школьники, люди, влюбленные в свой край.

 

Дата создания рукописи не обозначена, возможно, середина 1970-х гг. Рукопись из фондов Уржумского краеведческого музея.

См. также:

Буйский железоделательный завод Мосоловых

Заводовладельцы Мосоловы… – Село Буйское

 

 5,874 total views,  2 views today

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10