(Уржумские базары и Белорецкая ярмарка в период НЭПа)

1923 год и последующие годы были годами НЭПа – новой экономической политики. Помню, г. Уржум был оживлен множеством открытых магазинов и частных лавок, где частные владельцы конкурировали товарами с кооперативной торговлей, частные кустари – хлебопеки, сушельники – с кооперативными предприятиями. Я до сих пор вспоминаю тот душистый свежеиспеченный белый хлеб с хрустящей корочкой в магазине кооператива «Труд инвалидов», рассыпающиеся сушки с анисом или маком. Во всех магазинах появилась вяленая астраханская вобла, малосольный маканец, разных сортов пряники и конфеты. И все это было дешево, так как стоило не миллионы «керенок», как в период революции и гражданской войны, а новые советские рубли после только что проведенной денежной реформы. Появилась серебряная и медная монета всех достоинств.

Особенно обильны были субботние и воскресные базары, куда крестьяне привозили продавать свои излишки, чтобы на эти деньги купить мануфактуру и другие хозяйственные товары. Лозунг тех лет о смычке города с деревней находил здесь свое яркое воплощение. Базары была очень большими. Ряды телег с поднятыми оглоблями, лошади, жующие овес из привязанных котомок-кошелей и сено из сеток-кошевок располагались рядами по обе стороны дороги, что шла по диагонали большой базарной площади. Эта площадь вначале была на месте нынешнего городского сада, а позднее – на месте выст­роенных недавно зданий райкома КПСС и райисполкома, кинотеатра «Мир» [примеч.: статья написана в 1991 г.].

Бойко шла торговля домашним скотом – овцами, козами, коровами и лошадьми. Особое место занимали кустари, увешанные связками лаптей на любой выбор – и русскими, и марийцами. Горшечники и бондари зазывали покупателей, постукивая по своему товару и как бы показывая его прочность и звонкость. Все это было крайне нужно крестьянину после продолжительной военной разрухи в пришедшем в упадок хозяйстве. Кроме того, государство через кредитное товарищество по ссудам отпускало крестьянам орудия труда – плуги, бороны, сеялки, молотилки и т. д.

Но «ножницы», как тогда называли разницу между ценами промышленных и сельскохозяйственных товаров, еще существовали, и государство делало все возможное, чтобы они с каждым годом заметно уменьшались, чтобы покупательная способность населения все возрастала.

Примером взаимоотношений между кооперативной и частной торговлей была возрожденная Белорецкая ярмарка. Еще до начала ярмарки приезжали на Белую Речку таборы цыган, на которых бегали мы смотреть после учебы. Все их имущество состояло из постели, что находилась в шатре, и скромной утвари, например, котелка, висящего над костром. Загорелые до черноты, бегали босые ребятишки. Таковыми же были и их родители. Цыганки не упускали случая погадать, предсказывая судьбу. Это был их зара­боток. У цыган было, как и везде тогда, расслоение на богатых и бедных. У богатых в шатрах были пуховые перины, на руках – золотые кольца, у цыганок – золотые серьги, которые назывались монистами. Богатые ходили в сатиновых или шелковых рубахах, бархатных жилетах и шагреневых сапогах и держались обособленно от бедных. Их богатство было сколочено через перепродажу лошадей. На ярмарке цыгане откупали место, где в балаганах устраивали свои представления, состоящие из цыганских песен и плясок.

В таких же балаганах предприимчивые дельцы устраивали и другие представления, например, борьбу с медведем и т. д. И, конечно, самым увеселительным местом была ярко и красочно расписанная карусель, часто не одна, а две. Гармошки-двухрядки играли задорные плясовые песни. Как правило, желающих покататься на карусели было предостаточно. Какой же это был посетитель ярмарки, если он не покатался на карусели! Мы, ребятишки, чтобы покататься, крутили эту карусель за крестовины на потолке, закрытые от публики расписанными на полотне сказочными картинами.

На ярмарку выезжал и кинотеатр. Другие гастролеры, а позднее колхозный театр ставили постановки в эти дни в городе в дневное и вечернее время.

Торговали на ярмарке представители соседних районов, из Марийской и Татарской АССР, из Малмыжа, Нолннска и даже Вятки, позднее названной Кировом, и, конечно, всех сельпо и магазинов города. Для этого были устроены ряды ларьков, а также специальные ларьки общепита – пельменные и т. д. Народу, особенно в последние дни ярмарки – субботу и воскресенье – яблоку негде упасть. Излюбленное лакомство – семечки и орехи, так что все ярмарочное поле было в шелухе.

С организацией колхозов на ярмарку стали приезжать колхозники, вначале на лошадях, а затем и на автомашинах. Это был подлинный народный праздник. Возникает вопрос, почему же закрыли эту Белорецкую ярмарку? По официальной версии причинами ее закрытия были пришедшие в ветхость торговые ларьки, которые временно латались, чтобы скрыться от дождя, то­лем и другими подручными материалами самими же продавцами. Райисполком и горсовет не имели на это средств. Госбанк в привлечении дополнительных средств в район не был заинтересован, так как ему давался тогда дополнительный план. Хотя от сбора наличных денежных средств на ярмарке банк покрывал всю свою задолженность по выплате зарплаты предприятиям и уч­реждениям. Опять же время ярмарки – начало июня – мешало, якобы, окончанию весенне-полевых работ. Да и то, что ярмарка проводилась в Троицкую неделю по церковному календарю, не давало покоя идеологическим ра­ботникам.

В конечном счете ярмарка была заменена «Днем урожая», на котором после окончания уборки награждались победители соцсоревнования. А на прежней ярмарочной площади развернул производство кирпича райпромком-бинат, нарыв там котлованов.

Такова судьба традиционной Белорецкой ярмарки. А ведь хорошо бы ее возродить как народный праздник!

Б. Скулкин,
г. Уржум.

Кировская искра. – 1991. – 23 мая (№ 61). – С. 4.

 166 total views,  1 views today